Цифровой шквал
Шрифт:
– Я – Косец! Видим часового без всякой спецтехники. Входим в «режим молчания».
– Работайте. Мы видим вас.
Пока майор с капитаном подбирались к часовому, светящиеся точки, обозначавшие двух старших лейтенантов, стали менее четкими. Они забрались под машину. Только тогда стала понятна цель, выбранная спецназовцами. Со стороны двигалась еще одна светящаяся точка и должна была пройти мимо.
– Прялка, рядом никого нет. Работайте, – подсказал командир.
В ответ старшие лейтенанты дружно потрогали пальцами головки микрофонов. Подсказку услышали. На мониторе
– Тащат, – определил Субботин. – Подождали бы, когда Косец сработает... Слышите?
В ответ строенная точка остановилась, замерла, и наушники донесли очередное поскребывание микрофонов.
Литовченко и Агарев работали вообще просто. Они проползли в лагерь между двух часовых, а из лагеря выходили уже, кажется, в полный рост и довольно быстро. Так в темноте и подошли к часовому, который не сразу понял, кто выходит из лагеря. А когда понял, было уже поздно – он оказался в рядах спецназовцев.
– Я – Свеча, мы готовы!
– Я – Жеглов, идем на соединение!
Пара строенных точек сблизилась одна с другой, и оставшееся расстояние они преодолевали вместе и быстро.
– Чуть правее забирайте, – подсказал Муравьев. – Вот так... Прямо на нас выходите. Помочь?
– Донесем, – отозвался Литовченко.
Максим Васильевич посмотрел в монитор, проверяя, нет ли какого волнения в лагере. Все обошлось. И встал, готовясь встретить своих бойцов и пленников.
Их доставляли по-разному. Старшие лейтенанты тащили своего, взяв под руки, но все же заставляли идти. Майор с капитаном перестарались, и их пленник был без сознания. Его пришлось тащить, также ухватив под руку, но ноги коммандос волочились по земле.
– Бросайте сюда, – показал подполковник. – Четверг, свяжи их!
– Там еще два часовых, – напомнил Литовченко.
– Тогда чего ты ждешь? Вперед!
Уже когда половина дистанции до лагеря была пройдена, Сакратов сообразил, что допустил ошибку. На его вопросы оба пленника дружно отвечали по-грузински. Максиму Васильевичу следовало пойти на захват самому, а для допроса оставить на месте майора Литовченко, чтобы он поговорил с пленниками на грузинском. Но время для разговора еще было. И ждать возвращения бойцов долго не придется.
В это время со стороны стал быстро приближаться и нарастать гул самолетов.
– С грузинской стороны летят... – сказал Субботин.
– Вижу, – ответил Сакратов.
Звено грузинских штурмовиков летело вдоль границы, не высоко над землей. Следом за первым звеном летело второе. А дальше, кажется, и третье.
– Что это они? – ни к кому не обращаясь, спросил подполковник. Ему никто не ответил. Все провожали самолеты взглядами. Проводили, переглянулись, словно ждали, что самолеты начнут бомбить если и не их группу, то хотя бы машины у границы или вообще осетинскую территорию по ту сторону границы. Но штурмовики никого не бомбили
– Муравей, сообщение получил?
– Да, хорошего мало.
– Что-то неприятное?
– Мой оппонент, хакер американской группы, скачал документацию по генераторам из лаборатории профессора Бабалетова и уже переслал ее в аналогичную американскую лабораторию.
– Один вопрос неспециалиста специалисту... Хакер мог это сделать с территории США или ему обязательно было выезжать сюда?
– Для такой работы ему здесь делать нечего. Мог бы и из дома.
– Значит, это попутные действия... Только что толкнуло его на них?
Разрешить этот вопрос подполковник со старшим лейтенантом не могли и даже обсудить его не могли, потому что в кармане Сакратова завибрировала трубка. Опять звонил полковник Мочилов. Хотя пленники и демонстрировали свое незнание русского языка, Максим Васильевич все же отошел для разговора подальше.
– Слушаю, подполковник Сакратов.
– Максим Васильевич, вы где установили генераторы? – голос командующего звучал возмущенно и требовательно, и Максим Васильевич сразу почувствовал это.
– Там, где предписано инструкцией – по обе стороны от грузинской РЛС.
– Вы уверены, что именно грузинской РЛС?
– Абсолютно уверен. А что случилось, товарищ полковник?
– А не могут эти генераторы работать одновременно и на грузинскую РЛС, и на нашу? Какая у них зона поражения?
– Это, товарищ полковник, вопрос не ко мне. Я предполагаю, что не могут, поскольку нас инструктировали о наибольшем расстоянии до локаторов. Максимальная дистанция два километра. Грузинская РЛС удалена вглубь территории на восемь километров, наша отстоит от границы на два километра. Итого десять километров.
– Тогда что же происходит? Не знаю, что на грузинской РЛС делается, мне еще не докладывали – подполковник Ледогоров сейчас выясняет, – но уже доложили, что влияние ваших локаторов сводит с ума операторов на нашей РЛС...
– Не могу знать, товарищ полковник.
– Вот, Валерий Юрьевич вернулся... Подожди...
В трубке слышался отдаленный разговор командующего с подполковником Ледогоровым.
– Ничего не понимаю, Максим Васильевич! На грузинской РЛС точно такая же паника. Что там за самолеты над вами летают?
– Грузинские штурмовики – три звена. Сделали круг и, кажется, делают второй.
– Локаторы показывают воздушный бой. Причем такой, как в компьютерных играх... Но почему это показывают наши локаторы?
– Не могу знать, товарищ полковник.
– Ладно. Что у тебя с американцами?
Максим Васильевич коротко доложил о произошедшем и о своих предполагаемых действиях. Командующий некоторое время молчал, размышляя, наверное, о последствиях такого шага.
– Чревато это... проблемами. Но, в принципе, как мы можем запретить осетинским силам самообороны снабжать своих строителей строительной техникой? Пусть себя снабжают... Но, ты говоришь, уже есть пленные?