Цикл 2.0
Шрифт:
Разница в том, что мы остались людьми, а 2.0. нет. По крайней мере они изо всех сил стараются выглядеть так, словно с нами их ничего не роднит, просто из кожи вон лезут. Эта еще одна культурная особенность их общества. Общества, отрицающего и культуру, и общественные начала, впрочем, я отвлеклась.
– Скажите, а как я могу к вам обращаться?
– обратилась я к идущему впереди провожатому.
Мужчина замедлил шаг и тут же поравнялся со мной, его спутник последовал его примеру и пошел слева от меня.
– Можете обращаться ко мне 2.0.
– спокойно
– Это понятно, только слепой и глухой не заметил бы что вы самый настоящий 2.0., я имею ввиду, конкретно вас, а не принадлежность к серии или чему-то подобному. Я ведь не говорю о себе человек-Ребекка.
– А стоило бы, - сказал мужчина с черными волосами.
Мое терпение подходило к своему логическому концу. Я была готова взорваться, но природная сдержанность пока что останавливала меня от опрометчивых поступков. В конце концов, я здесь с важной миссией и историческим посланием, способным повернуть историю наших народов в совершенно иное русло.
– У вас есть имя?
– снова попытала я счастья.
– Нет, зачем мне оно?
– Хорошо, как вы себя идентифицируете?
– 2.0.
– И все?
– А нужно что-то еще?
– Конечно, какие-то особенности, что-то лично ваше, персональное, неповторимое.
– Разве каждое человеческое имя неповторимо?
– спросил мой ледяной юпитерианский друг.
– Имя становится персональным, когда его носишь, - я насупилась и скрестила руки на груди, мне сделалось очень неуютно среди этих человекоподобных машин, изо всех сил подчеркивающих свою а-человечность.
– Это лишний идентификационный паттерн, не привносящий никаких директив в системную логику. Для идентификации платы есть ее серийный номер, он считывается при отсылке отчетов на сервер. Серия не единое целое, но она видит себя в каждом отдельном юните, хотя в этом нет какой-то определенной потребности для каждого юнита.
– Он замолчал и добавил, - зато есть потребность для серии.
– Хорошо, какой у тебя номер платы?
– в этот момент я в первый раз схватилась за его плечо и почувствовала каменные мышцы под тонкой синтетической тканью.
– 78403ID1e346-467050443Gr4.2.sc, - отчеканил он.
– Очень...
– я задумалась, чтобы такого добавить, - интригующе. Наверное, в этом номере указывается и твоя профессиональная принадлежность.
– Да, как и уровни допуска. Мы закрытое общество. Часть информации никогда не доступна для большинства юнитов серии. В основном оттого, что они не все в состоянии будут ее воспринять. Таким образом мы сохраняем их от возможных проблем.
– О чем ты говоришь?
– моя рука плавно опустилась по его плечу, коснувшись острого локтя.
– О связующей пустоте.
– Больше мой собеседник не промолвил ни слова.
Меня провели в номер для гостей. Это было несколько совмещенных арочными проемами комнат. Стены были покрыты визуализационным материалом, впрочем, как я узнала в последствии, вся мебель и любая другая плоская поверхность способна была меняться под настроения хозяина.
–
– спросил '4-я группа', так я про себя назвала своего персонального проводника.
– Нет, благодарю вас, если в этом номере есть душ или, еще лучше, ванна, то мне ничего больше не нужно.
– Ванная комната, оборудованная под человеческие нужды находится прямо по коридору. Вторая дверь налево. Любую вашу физиологическую потребность постарается удовлетворить терминал по обслуживанию предков, в данный момент он проводит ваш биохимический анализ по частичкам ороговевшей кожи, отслоившейся и упавшей на поверхность пола когда вы вошли.
Должно быть мерзко подмечать каждую такую 'частичку', всякое несовершенство, с грустью и стыдом подумала я. В дверях показались мои девчонки. Они, как того требовал регламент, заняли позицию и ожидали, пока гости покинут помещение, чтобы взять его под охрану. Все же, когда они рядом, мне как-то спокойнее, а то среди этих технарей, чувствуешь, как мороз забирается прямо под одежду. Вроде бы стоишь среди людей, но чувство такое, что это просто ловкие манекены.
'4-я группа' развернулся и вышел. Его сопровождающий, мужчина с жадным взглядом, задержался, и, облокотившись об дверной косяк, улыбнулся мне:
– Мой односокетник довольно сдержан, простите его за это, - его глаза не отрываясь смотрят на мои груди.
– Если хотите, я вам все тут покажу.
– Зато вы, я вижу, совсем не держите себя в руках, - улыбнулась я в ответ.
– К тому же мне уже назначили сопровождающего, насколько я понимаю, у вас в серии не принято обсуждать приказы.
Улыбка сползла с его уверенного, несколько наглого лица. Он выпрямился и попрощался, все это время не переставая оценивающе меня осматривать. Неужели он не понимает, что это неприлично? Хотя, мне это определенно льстит, в какой-то крохотной мере, но все же, пусть так, пусть хоть кто-то из этих 'железяк' обратил на меня внимание. Старшие подруги говорят, что так бывает довольно часто, знаки внимания нам, женщинам, оказывают чаще всего законченные мерзавцы, в то время как мужчины, заслуживающие нашего внимания не способны на первый шаг.
– Спасибо за предложение, - выкрикнула я ему в след, прежде чем он скрылся в дверях.
Если бы я прислушалась, то наверняка услышала бы, как он расстроенно ответил: 'а это не предложение'.
Общение - это сложно. Очень сложно. Я бы даже сказал, безумно сложно, в том смысле, что не пребывая в грубом 'своеуме' выстраивать общение с предком, во многом основанное на гормональном взаимодействии практически невозможно. Если бы общение как явление существовало в серии, его бы надлежало исключить. Оно совершенно лишнее звено между четким и директивным донесением информации. Два квантовых компьютера вполне способны понять друг друга объективно, проще говоря, если я передам какую-то информацию своему односокетнику, то мне не следует переживать по поводу того, что он воспримет ее именно так, как я этого хотел. Других интерпретаций здесь быть попросту не может.