Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

Дело об «убийствах по Зодиаку» напоминало мне игру сугороку [69] , в которую в детстве я много раз играл на Новый год. Для нас с Митараи были подготовлены разные ловушки – подвешенная к потолку кровать; 138°48’ восточной долготы; цифры 4, 6, 3; наконец Азот, – и мы по очереди бросали кости, как Ядзи и Кита [70] , переходя от радости к унынию и наоборот. По пути к финишу я сбился с дороги, в одиночку отправившись в Мэйдзи-мура.

69

Старинная

настольная игра-ходилка, которая пришла в Японию из Китая в VII–VIII вв.

70

Ядзи (Ядзиробэй) и Кита (Китахати) – герои плутовского иллюстрированного романа «На своих двоих по Токайдо», автором которого является японский писатель Дзиппэнся Икку (1765–1831).

Плохих воспоминаний от участия в этом деле у меня не осталось. Я побывал в разных местах, встретился со многими интересными людьми. Единственное неприятное исключение, пожалуй, – инспектор Такэгоси. По иронии судьбы самое хорошее впечатление у меня осталось от преступницы. Какой же урок я должен извлечь из всего этого?

Как и следовало ожидать, сообщение о том, что дело об «убийствах по Зодиаку» раскрыто, привело общественность в сильное возбуждение. Все только и говорили об этом. Газеты резвились целую неделю, еженедельники вышли со специальными приложениями. Несколько программ посвятило этой теме телевидение. Показали даже инспектора Ииду, державшегося перед камерой очень скромно. Зрители получили возможность познакомиться и с Такэгоси-младшим, хотя это вряд ли доставило им большое удовольствие.

Наиболее смелые издательства, из числа тех, что в свое время осчастливили читателя теориями о людоедстве и похищающих людей инопланетянах, желая выжать последние барыши из этого дела, с поразительной быстротой вывалили на публику целую серию новых опусов.

Инспектор Иида получил повышение в знак признания его заслуг, а Митараи удостоился лишь открытки от Мисако с банальным выражением благодарности.

Из всего обилия печатных материалов не нашлось ни одной страницы, где, хотя бы под микроскопом, можно было разглядеть фамилию моего друга. Его полностью проигнорировали, обошли со всех сторон. Я был возмущен таким предательством.

Но во всем этом обмане была и хорошая сторона. Имя Митараи осталось незасвеченным, дело посчитали раскрытым благодаря «неустанным усилиям» полиции, поэтому о Бундзиро Такэгоси и его записях общественность так ничего и не узнала.

Я был очень рад этому, чувствуя свою причастность к поискам разгадки. Ощущения Митараи, наверное, были еще острее, потому что он сделал больше. И все же мне было обидно за друга, к которому отнеслись с таким пренебрежением.

Однако того, похоже, это совершенно не задевало. Митараи не обращал никакого внимания на поднявшуюся вокруг дела семьи Умэдзава шумиху, сидел и тихонько что-то напевал себе под нос.

– Неужели тебе не обидно? – спросил я его и услышал беззаботный ответ:

– Из-за чего?

– Ну как же?! Кто раскрыл дело? Не ты ли? И что? О тебе даже никто не вспоминает! Делают вид, что тебя нет! Если б тебя показали по телевизору, о тебе узнало бы столько людей… Ты бы мог на этом заработать. Я знаю, что ты о таких вещах не думаешь. Но когда у тебя есть имя, легче живется. И твоей работе это не помешает. Нашел бы получше местечко, перебрался туда со своим офисом, купил диван поприличнее…

– И тогда вместо того,

чтобы работать головой, мне придется иметь дело со слабоумными чудаками, которые будут набиваться в мой офис, как селедки в бочку. Всякий раз, когда я буду приходить туда, мне придется разыскивать тебя в этой толпе, крича: «Исиока, где ты?» Может быть, ты еще не понял, но мне нравится моя нынешняя жизнь. По крайней мере, сегодня мне никто не пудрит мозги.

Как я живу сейчас? На завтра работы не намечается – сплю сколько хочу. Могу расслабиться, читать в пижаме газету. Трачу время только на то, что мне интересно, выхожу из дома, когда есть работа, которая меня устраивает. Не нравится мне кто-то – так и говорю. Белое – белое, черное – черное, и я могу сказать об этом любому. Это мое достояние. Мне такая жизнь очень нравится, хотя, по выражению некоторых блюстителей порядка, я люмпен, и никто не захочет иметь со мной дела. А станет скучно, одиноко – у меня всегда есть ты.

В груди у меня вдруг потеплело. «Вот как он обо мне думает! Я должен что-то сделать в знак нашей дружбы». Улыбаясь в душе, я попытался быть серьезным:

– Знаешь что? Я собираюсь написать обо всем, что было, и отнести что получится в издательство. Книгу хочу написать. Только ты не удивляйся.

Митараи скорчил физиономию, как человек, столкнувшийся темной ночью на узкой дорожке с женой, которая сбежала от него давным-давно. Видно было, что он совсем не расположен говорить на эту тему.

– Брось шутить! Сейчас не время!

– Я не знаю, понравится издателям или нет, но многим это будет интересно. Уверен.

– Я все готов от тебя вытерпеть, – серьезно проговорил Митараи, – но только не это. Не надо ничего писать.

– Но почему?

– Я тебе уже объяснял. Есть и другие причины.

– Какие? Скажи.

– Мне не хочется.

Если я что-то напишу, первым, кто это прочитает, будет Эмото. Он так помог нам в Киото… А последним – Митараи. У меня по работе есть много знакомых в издательствах. Всегда могу дать им почитать свой опус.

– Ты представить не можешь, с каким трепетом я всякий раз жду вопроса: «А какими иероглифами пишется ваша фамилия?..» – по-стариковски завалившись на диван, слабым голосом проговорил Митараи. – Ты и меня собираешься вставить в свою книжку?

– А как же! Ведь таких уникумов, как ты, больше нет. Кульминационная фигура.

– Тогда уж придумай мне более подходящую фамилию. Цукикагэхоси… [71] Или что-нибудь в этом роде.

– Нет проблем. Такую хитрость я могу себе позволить, – рассмеялся я.

71

В буквальном переводе с японского – «звезда лунного света».

– Магия астролога…

Однако скоро выяснилось, что это дело для нас еще не закончено. Впереди было еще одно событие, которого мы не ожидали.

Таэко Судо все-таки оставила Митараи прощальное послание. Мы узнали об этом, когда получили копию ее письма спустя полгода из рук… кого бы вы думали? Инспектора Такэгоси!

Как-то в октябре, после обеда, в дверь офиса Митараи кто-то робко постучал. «Войдите!» – отозвался мой друг, не поднимаясь с места, но посетитель, похоже, его не услышал. Митараи сидел далеко от двери и пробурчал свое «войдите!» в пол. После паузы снова раздался стук, неуверенный, словно за дверью стояла женщина, не решавшаяся войти.