Цикл Мир

Туман Фьора

– Ролло, разве это не самая редкая рыба, обитающая в море вблизи материка? – спросила девушка, надеясь вывести капитана на чистую воду.

Мужчина кивнул, отводя взгляд в сторону.

Нет, она что, собралась читать нотации? Напоминать о законе? Ему и раньше было не до сохранения рыб, а теперь, когда Лорелейн его прокляла – чихать он хотел на все. За эту рыбу платят золотом, и это главное!

Ценилось все: и чешуя, и икра, и плавники, и особенно – пузырь. Для всего находилось применение. Чешую использовали для магических зелий красоты. Пузырь – для создания порталов, через

которые можно перемещать огромные предметы, в том числе корабли. Икра – для зелий неутомимости, которые так ценят богатые мужчины в дорогих борделях. Официально разрешено вылавливать двадцать рыб в год – не больше. И в этом году Ролло уже исчерпал норму. Но золото было необходимо, и не только для того, чтобы ухаживать за сиреной.

– Так да или нет?

Зеленовласка продолжала стоять – личико хмурое, руки скрещены на груди… Морской черт, а у нее неплохая грудь. Ролло едва удержался, чтобы не облизнуться. Не сейчас. Он столько терпел, неужели сейчас сорвется? Хотя раньше он терпел просто потому, что не осознавал, что девчонка-то не призрак и не сирена. Он смотрел на нее как на вынужденную гостью, оказавшуюся под его опекой до возвращения брата.

– Зачем нам нужна рыба Кай? – Голос девушки выдернул Ролло из размышлений.

«Чтобы спать вместе на удобной мягкой кровати, а не на ужасной тахте». – Спина Ролло заныла от воспоминаний. Р-р-р… кажется, нервы начали сдавать, он сейчас точно разозлится!

– Зеленовласка, ты опять все напутала, – сказал капитан, выходя из-за стола. – Я капитан. Я спрашиваю – ты отвечаешь. Ну просто же? Но я сегодня добрый, сошлемся на особенную фазу луны, которая, возможно, на тебя влияет и стирает это правило из твоей головки.

«Красивой, кстати говоря», – подумал Ролло и улыбнулся.

Девушка какое-то время размышляла, как будто готовилась ответить на вопрос: что она выбирает – жизнь или смерть?

– Да, я пойду с тобой!

Ролло довольно кивнул.

***

Сирены спустили лодку на воду. Первым по канатной лестнице туда забрался Ролло, Зеленовласка последовала за ним, отчего находившийся внизу мужчина несколько мгновений наблюдал живописнейшую картину: белые точеные ноги в прорезях воздушного платья, которые так и манили прикоснуться к ним, провести рукой.

Когда девушка почти спустилась, капитан не удержался и взял ее за талию, чтобы придержать, «ненароком» скользнув по нижним округлостям.

«Морской бог, – подумал мужчина, на мгновение прикрыв глаза. – Раз волна, два волна… вдох, выдох… три».

Ролло сел на весла, радуясь возможности выпустить пар физически. Сирена устроилась на скамеечке и стала оглядываться по сторонам.

Ночь выдалась звездной. Море было тихим. Над маяком висела огромная желтовато-оранжевая луна.

– Я никогда не видела ее такой, – сказала девушка, рассматривая диск, на котором различались очертания впадин. – Ролло, ты знаешь, в чем причина?

Капитан кивнул. Он никогда не старался выставлять напоказ свои знания, но сейчас, перед сиреной, ему хотелось не просто рассказывать – хотелось видеть интерес в глазах девушки.

– Наши миры, я имею в виду земной и лунный – не висят в пространстве,

а двигаются: то сближаясь, то отдаляясь. Но раз в тридцать лет наш Мир и лунный соприкасаются, и можно увидеть тамошние города. А раз в пятьдесят лет к нам подходит Огненный мир. И тогда на небе в течение некоторого времени висят две луны – красная и белая. И только раз в сотню лет огненный мир, лунный и земной выстраиваются в треугольник таким образом, что мы не видим огненный мир, но свет от него падает на нашу луну, и она становится красной. Это произойдет в следующем месяце. Говорят, красивое зрелище, Зеленовласка. Я тоже буду наблюдать его первый раз в жизни. А у наших сирен намечается настоящий праздник с песнями, плясками, оргиями – все, как положено.

Девушка хмыкнула и вновь посмотрела на луну. Большая, объемная, отливающая позолотой, испещренная огромными ямами, она, казалось, вот-вот сорвется с неба и упадет в морскую бездну, поднимая вверх чудовищную волну, способную накрыть весь материк.

– Интересно, там кто-нибудь был? В лунном мире? И огненном?

Ролло пожал плечами. Люди разное говорят. Что из этого правда – таким вопросом он не задавался.

– Ролло, а это не опасно? Сближение трех миров? Чем оно нам грозит?

Капитан следом за ней посмотрел на луну, вокруг которой набирало краски гало.

– Ничем, Зеленовласка! – сказал он. – В храмах всю ночь будут идти службы. Днем в деревнях люди будут почитать предков, а ночью прыгать через костер. Никаких потрясений, смертельных примет и пророчеств оно с собой не несет – это просто красивое зрелище. И только.

Хоть ночь и была светлой, но сирена все равно не смогла рассмотреть цвет ушей капитана, а потому решила поверить ему на слово. Ведь даже если он и солгал, ей с этой ложью было гораздо спокойнее.

За время разговора они добрались до маяка. Ролло выпрыгнул из лодки в воду и затащил ее на усыпанный морской галькой берег. Сирена поморщилась, почувствовав под босыми ступнями мелкие камешки, которые так и норовили впиться в нежную кожу. И когда она успела отвыкнуть от берега?

Туман играл с ними злую шутку: он словно стирал ощущение времени, из-за этого было совершенно непонятно, сколько прошло: день или неделя? Как давно они последний раз заходили в порт: в прошлом месяце или позапрошлом? А может, уже прошел год? А если три?.. Девушка вздрогнула от этой мысли.

Она сделала шаг по не качающейся поверхности.

«Как же непривычно», – подумала Зеленовласка, стараясь удержать равновесие, но тело продолжало наклоняться то влево, то вправо, будто она была пьяной.

Островок, на котором стояла каменная башня, оказался ничем не примечательным клочком суши. На вершине маяка нежным холодным светом мерцал розоватый кварцевый диск. Из-за того, что море сегодня было спокойным, волны не доставали до подножия маяка, а мирно шуршали, перекатывая гальку.

Капитан открыл башню и осмотрел маяк, внутри которого ничего не было, кроме винтовой лестницы, выходящей на башню к самому диску. Ролло девушку наверх не пустил, сказав, что кроме него туда никто не поднимается, и ему неизвестно, как магия маяка воспримет постороннего.