Цикл Молокин 1-3
Шрифт:
– Тейн-Анст хороший солдат, - сказал Гуннар задумчиво.
– Он позаботится о том, чтобы его армия действовала слаженно.
Этан встал и посмотрел на отступающую толпу кочевников.
– Этот тейн-Анст взял с собой только шестьсот воинов, Сква. Разве этих не гораздо больше?
– Никогда никакая толпа не превзойдет группу организованных, дисциплинированных солдат, Этан. Запомните это.
Этан повернулся и снова посмотрел на гавань. Лед был завален грудами извивающихся, бесформенных меховых фигур, погруженных в небольшое озерцо быстро замерзающей крови. Гуннар
– Ландграф наблюдает из своих комнат, - сказал рыцарь слегка нетвердым голосом.
– Я иду отдать ему официальный рапорт о его войсках… и напомнить ему о том, что он обещал вам, мои друзья. Вы пойдете со мной?
– Нет, это твой час, Гуннар, - сказал Септембер.
Рыцарь обнял по очереди их обоих, потом бегом бросился в замок. Септембер подошел к краю парапета и выглянул в гавань. Сражение выродилось в ту ужасающую резню, от которой кровь стынет в жилах: софолдские солдаты и ополченцы осматривали каждый труп, методично приканчивая оставшихся в живых.
– Конечно, вряд ли это так уж нравственно, - начал Септембер, - но к лучшему или к худшему, познакомив их с порохом, мы вложили мощное оружие в руки этих воинственных людей. И знаете, что?
– он повернулся и взглянул на Этана.
– Как бы я ни старался, я не могу убедить себя, что мы оказали им плохую услугу.
– Плоха она или хороша, - сухо отозвался Этан, прикладывая руку к порезанной щеке, - но это первый им подарок от человечества, не так ли?
В замке тем же вечером был устроен бал. Помимо празднования победы он призван был смягчить горечь от сознания того, что многие замечательные софолдские юноши отправились в Теплые Земли в этот день. К великому прискорбию, смелый и разумный тейн-Анст был среди них, сраженный в тот момент, когда гнался со своим отрядом за одним из плотов.
По крайней мере, три четверти дикарского флота было сожжено или захвачено вместе с оружием, доспехами и сокровищами. На тех кораблях, которым удалось спастись, пассажиров было немного.
Ко всеобщему крайнему разочарованию, Саганак оказался среди счастливых беглецов.
Власть Бича, однако, была навеки сломлена. Из полубога Смерть превратился в обыкновенного надоедливого пирата, чью силу развеяли по ветру.
Чтобы хоть как-то скрасить впечатление от его бегства, за обеденным столом на всеобщее обозрение выставили голову Олокса-Мясника на изукрашенной драгоценностями пике. Ее окружала свита из черепов воинов-собратьев.
Кучка людей сидела на почетном месте рядом с самим ландграфом. Но они видели слишком много крови, чтобы веселиться вместе со всеми.
Только Септембер, сидящий рядом с ним, казался способным с искренним удовольствием разделять всеобщее настроение.
Этан с любопытством уставился через стол на Геллеспонта дю Кане. Один из богатейших людей Вселенной. Выражение на его лице было так же спокойно, как и на “Антаресе”, в день неудачного похищения. И на его аппетит, казалось, ничего не повлияло. Он разделывался с изящно порезанным куском жаркого с такой
Этан почувствовал потребность вмазать кулаком в это механическое лицо. На какое-то мгновение он даже засомневался: уж не подменили ли дю Кане роботом? Что если настоящий дна Кане в это время находится совсем в другом месте? Это многое бы объяснило в его странностях.
Но нет. Дю Кане, конечно, был похож на робота, но он им не был. Как и его дочь. Он был милым, немного не в своем уме, маразматическим стариком, с несколькими сотнями миллионов и дочерью - такой же хладнокровной и невозмутимой, как и он сам.
Этан размышлял, как влияет работа в сфере потребления на человеческий организм, когда подошел Гуннар. Он остановился между двумя людьми, положил лапы им на плечи и наклонился.
– Мне необходимо поговорить с вами наедине, - прошептал он.
– Эй, не будь занудой, - обиделся Септембер, - садись с нами да…
Но осекся, увидев лицо рыцаря. Оно было слишком серьезным.
Они покинули большой зал с праздничными факелами, ушли от сверкающих драгоценностями плащей и блуз, оставили отполированные доспехи дворян и рыцарей и наряды их дам и последовали за Гуннаром по темным молчаливым коридорам и лестницам.
– Разве это не дорога к нашим комнатам?
– спросил Этан, не сомневаясь в ответе.
– Это так, - ответил Гуннар, но вопреки расчету Этана ничего больше не объяснил.
Из комнат доносились возгласы и смех. Когда они проходили мимо открытого балкона, от которого несло холодом, Этан мельком взглянул на город. На открытых площадях горели костры, каждый факел и каждая лампа в Уонноме были зажжены. Город искрился ожерельем огней.
Празднования продлятся несколько дней, так сказал ему генерал Балавер. Пока все не напьются до такой степени, что не смогут поднять еще одну кружку.
Он подумал: а где же Вильямс? Школьного учителя не было видно с тех пор, как его представили собравшимся после победы у ландграфа. Когда ландграф представил его и продолжил свою цветистую речь, полную щедрых похвал и сладких комплиментов, маленький профессор вертелся и морщился, как пятилетний дошкольник.
А старый Ээр-Меезах в это время расцветал в лучах славы, как золотой подсолнух.
– Сера из вулканических источников, - нервно объяснял Вильямс восхищенной аудитории разодетых во все цвета радуги дам и дворян, - селитра из старых высохших жерл и древесный уголь, который принесли горожане, спалившие дрова и даже мебель.
– Но не кровати!
– раздался голос с дальнего края стола. Голос Вильямса потонул в хохоте, и он потихоньку ускользнул.
Только для того, чтобы вновь появиться позади Этана и прошептать:
– Может быть, позже… нечто такое… показать тебе… ладно?..
Этан промямлил в ответ что-то вроде: “Ну да, конечно”, - и не обратил внимания на учителя. После этого Вильямс и Ээр-Меезах ушли из зала. Может быть, чтобы возобновить уроки транского колдуна по галактической астрономии или заняться новой работой над большим телескопом, который Вильямс обещал помочь ему сконструировать.