Цикл оборотня (сборник рассказов и повестей)
Шрифт:
– Кларк, пожалуйста, не ходи.
Он взглянул на нее так, что она пожалела о своем сравнении с «Сумеречной зоной: – не потому, что ошиблась, потому, что была права. Он на самом деле остановился не потомку, что хотел пить; он остановился потому, что этот странный городишко пугал и его. Насколько сильно, она не знала, но была уверена, что он не собирался туда идти, пока не уверил себя, что ни капельки не боится.
– Я только на минутку. Может, тебе пива принести?
Она расстегнула ремень безопасности.
– Вот чего я не хочу, так это оставаться одной.
Он
– А еще я хочу дать тебе по заднице за то, что ты втянул нас в это дело, – закончила она, с удовольствием наблюдая, как снисходительность на его лице сменяется уязвленным удивлением. Обернувшись, она увидела двоих длинноволосых юнцов, стоявших на другой стороне улицы. Они пили пиво и рассматривали чужаков. Один из них был в помятом цилиндре. Подвешенная к нему на ленточке пластиковая гвоздика раскачивалась на ветру. Руки его приятеля были испещрены выцветшей татуировкой. Мэри они показались парнями того типа, которые сидят третий год в десятом классе, чтобы иметь побольше времени поразмыслить над тем, что лучше: торговать наркотиками или насиловать.
Как ни странно, их лица тоже показались ей знакомыми.
Они заметили ее взгляд. Тот, что в цилиндре, торжественно поднял руку и растопырил пальцы. Мэри испуганно отвела глаза и повернулась к Кларку:
– Давай напьемся и смотаемся отсюда.
– Конечно, – ответил он. – И не надо кричать на меня, Мэри. То есть я был прав и…
– Кларк, видишь двух парней на той стороне?
– Каких двух парней?
Когда она оглянулась. Тот, что в цилиндре, и Татуированный исчезли в дверях парикмахерской. Татуированный оглянулся через плечо и, хотя Мэри не была вполне в том уверена, подмигнул ей.
– Вот заходят в парикмахерскую. Видишь?
Кларк посмотрел в ту сторону, но увидел только, как закрылась дверь и от нее пошли солнечные зайчики.
– Вот заходят в парикмахерскую. Видишь?
Кларк посмотрел в ту сторону, но увидел только, как закрылась дверь и от нее пошли солнечные зайчики.
– В чем дело?
– Они мне показались знакомыми.
– Да ну?
– Ага. Но мне как-то трудно поверить, чтобы кто-то из моих знакомых переехал в Рок-н-Ролл-Рай, штат Орегон, и занял престижные, высокооплачиваемые должности уличных хулиганов.
Кларк рассмеялся и взял ее под руку.
– Пошли, – сказал он, и они направились в ресторан «Рок-энд-Буги».
Ресторан далеко не соответствовал страхам Мэри. Она ожидала увидеть какую-нибудь убогую забегаловку, вроде жалкой (и довольно грязной) столовки в Окридже, где они завтракали. Вошли же они в залитый солнечным светом, уютный небольшой зал в духе пятидесятых годов: стены выложены голубым кафелем, хромированные подносы, чистенькая дубовая дверь; под потолком лениво вращались деревянные лопасти вентиляторов. Две официантки в голубых ацетатных передниках, которые показались Мэри срисованными из тогдашних журналов, стояли в отделанном нержавеющей сталью проходе между залом и кухней. Одна была молодая – не больше двадцати, но явно потрепанного вида. Другая, невысокая женщина с копной завитых рыжих волос, обдала
При их появлении зазвенел звонок над дверью. Официантки переглянулись.
– Привет, – сказала младшая. – Добро пожаловать.
– Не-а, пуская чуток подождут, – отрезала рыжая. – Мы ужасно заняты, не видите, что ли? – Она обвела руками зал, пустой, настолько может быть пуст зал ресторана в крохотном городке в перерыве между ленчем и обедом, и громко расхохоталась собственному остроумию, как и голос, смех у нее был низкий, надтреснутый и в понимании Мэри прочно связывался с виски и сигаретами. «Но мне же знаком этот голос, – подумала она. – Могу поклясться».
Она обернулась к Кларку и увидела, что он уставился на официанток, возобновивших болтовню между собой, словно зачарованный. Ей пришлось дернуть его за рукав, чтобы привлечь его внимание, и еще раз дернуть, когда он было направился к столам, теснившимся в левой половине зала. Она хотела, чтобы они сели у стойки. Она хотела, чтобы они выпили по стакану содовой и побыстрей убрались отсюда.
– В чем дело? – прошептала она.
– Ни в чем, – ответил он. – Догадываюсь.
– Ты что, язык проглотил?
– На какое-то время – да, – сказал он и, не успела она потребовать объяснений, направился к музыкальному автомату.
Мэри села у стойки.
– Сейчас займусь вами, мэм, – сказала молодая официантка и наклонилась, чтобы расслышать то, о чем ей говорила товарка с пропитым голосом. Присмотревшись, Мэри поняла, что на самом деле ей абсолютно неинтересно, что та ей говорит:
– Мэри, какой колоссальный автомат! – с восхищением воскликнул Кларк. – Тут все вещи пятидесятых! «Лунный свет»… «Сатиновая пятерка»… «Шеп» и «Липовый свет»… Лаверн Бейкер! Господи, Лаверн Бейкер поет «Твидл-ди»! Я этого с детства не слышал!
– Побереги денежки. Мы зашли только напиться, помнишь?
– Да, да.
Он последний раз взгляну на радиолу, раздраженно вздохну и уселся рядом с ней у стойки. Мэри вытянула меню из зажима между перечницей и солонкой, стараясь не замечать, как он нахмурился и выпятил губу. «Смотри, – говори он, не раскрывая рта (этому, как она открыла: можно научиться в длительном браке). – Я прорывался через пустыню, пока ты спала, убил бизона, сражался с индейцами, доставил тебя в целости и сохранности в этот маленький оазис, а что я получу в благодарность? Ты мне даже не разрешаешь послушать „Твидди“ из автомата!»
«Ничего, – подумала она. – Мы скоро уйдем, так что ничего страшного». Хороший совет. Она последовала ему, углубившись в меню. Оно соответствовало ацетатным передникам, неоновым часам, радиоле и общему убранству (которое с некоторой натяжкой можно было бы охарактеризовать как рибоп середины века). Пончики, естественно, назывались «Гончие». Чизбургер был не просто чизбургером, а «Чабби Чеккер», а двойной чузбургер – «Большой боппер». Фирменным блюдом была пицца с начинкой: меню обещало «Там все, кроме Сэма Кука!»