Цикл оборотня (сборник рассказов и повестей)
Шрифт:
Но в тот период своего ожидания неизвестно чего и кого – который завершился поездкой Хомера в Вермонт годом позже – он иногда беседовал на эту тему с некоторыми людьми. Со мной и еще кое с кем.
– Она никогда не ездила быстро со своим мужем в машине, насколько мне известно. Но когда она ехала со мной, этот «Мерседес» мог просто разлететься на части.
Какой-то парень подъехал к бензоколонке и начал заливать бак. Машина имела номерную пластину штата Массачусетс.
– Ее машина была не из тех новомодных штучек, которые могут работать только на очищенном бензине и дергаются туда-сюда, когда вы только переключаете скорость. Ее машина
«Разве это не здорово?» – спросил я – и она так расхохоталась, словно готова была лопнуть от смеха.
Мне нравятся женщины, которые смеются сами, не дожидаясь твоего разъяснения, когда и почему им следует смеяться, ты же знаешь это. Парень у колонки закончил накачку бензина.
– Добрый день, джентльмены, – сказал он, подходя к ступенькам.
– И вам тоже, – ответил я, и он вошел внутрь магазина.
– Фелия всегда искала, как бы и где бы можно срезать расстояние, – продолжал Хомер, словно нас никто и не прерывал. – Она была просто помешана на этом. Я никогда не видел здесь никакого особого смысла. Она же говаривала, что если вы сумеете сократить расстояние, то этим также сэкономите и время. Она утверждала, что ее отец присягнул бы под этим высказыванием. Он был коммивояжером, постоянно в дороге, и она часто сопровождала его в этих поездках, всегда стремясь найти кратчайший путь. И это вошло не только в привычку, а в саму ее плоть и кровь.
– Я как-то спросил ее, разве это не забавно, что она, с одной стороны, тратит свое драгоценное свободное время на расчистку той старой статуи в сквере или на перевозку мальцов на занятия плаванием, вместо того, чтобы самой играть в теннис, плавать и загорать, как это делают все нормальные отдыхающие, – а с другой стороны – она едет по чертову бездорожью ради того, чтобы сэкономить какие-то несчастные пятнадцать минут на дороге отсюда до Фрайбурга, поскольку мысль об этом вытесняет все прочее из ее головки. Это просто выглядит так, словно она идет наперекор естественной склонности, если так можно выразиться.
А она просто посмотрела на меня и сказала:
«Мне нравится помогать людям, Хомер. А также я люблю водить машину, по крайней мере, временами, когда есть какой-то вызов, но я не люблю время, которое уходит на это занятие. Это напоминает починку одежды: иногда вы ее штопаете, а иногда просто выбрасываете. Вы понимаете, что я здесь подразумеваю?»
«Думаю, что да, миссис», – сказал тогда я, здорово сомневаясь в этом, на самом деле.
«Если сидение за рулем машины было бы всегда мне приятно и казалось самым лучшим времяпрепровождением, я бы искала не кратчайших, а самых длинных путей», – сказала она мне, и это мне показалось очень смешным и занятным.
Парень из Массачузетса вышел из магазина с шестибаночной упаковкой пива в одной руке и несколькими лотерейными билетами в другой.
– У вас веселый уик-энд, – сказал Хомер.
– У меня здесь всегда так, – ответил тот. – Единственное, о чем я всегда мечтаю, это то, чтобы пожить здесь целый год.
– Ну, тогда мы постараемся сохранить здесь все в том же виде, чтобы все было в порядке, когда вы сможете приехать, – заявил Хомер, и парень рассмеялся.
Мы смотрели, как он отъезжает на своей машине с массачусетским номером. Номер был нанесен на зеленую пластину.
«А если у тебя происходили какие-то нарушения, – говорила она, – тебе обязательно выдадут красную пластину, чтобы люди на дороге остерегались повторных инцидентов с твоим участием».
– Они ведь оба были из нашего штата, ты знаешь, – сказал Хомер, словно парень из Массачузетса напомнил ему об этом факте.
– Да, я это знаю, – ответил я. – Тодды ведь были словно те единственные птицы, которые зимой летят на север, а не на юг. Это что-то новое, и мне кажется, что ей не очень-то нравились эти полеты на север.
Он глотнул своей минеральной и помолчал с минутку, что-то обдумывая.
– Она, правда, никогда об этом не говорила, – продолжал Хомер. – По крайней мере, она никогда, насколько я могу судить, не жаловалась на это. Жалоба была бы подобна объяснению, почему она всегда искала кратчайших путей.
– И ты думаешь, что ее муж не замечал, как она тряслась по лесным дорогам между Касл Роком и Бэнгором только для того, чтобы сократить пробег на девять десятых мили?
– Его не заботила вся эта ерунда, – коротко отрезал Хомер, после чего он встал и пошел в магазин.
«А теперь, Оуэнс, – сказал я самому себе, – ты будешь знать, что не следует задавать ему никаких вопросов, когда он что-то начинает рассказывать, поскольку ты забежал сейчас чуть вперед и всего одним своим ненужным высказыванием похоронил столь интересно начавшийся было рассказ».
Я продолжал сидеть и повернул лицо вверх к солнцу, а он вышел минут через десять, неся только что сваренное яйцо. Хомер сел и начал есть яйцо, а я сидел рядышком и помалкивал, а вода в озере иногда так блестела и отливала своей голубизной, как об этом можно только прочитать в романах о сокровищах. Когда Хомер наконец прикончил яйцо и. вновь принялся за минеральную, он вдруг вернулся к своему рассказу. Я был сильно удивлен, но не сказал ему ни слова. Иначе это бы только снова все испортило.
– У них ведь было две, а точнее, три машины на ходу, – сказал Хомер. – Был «Кадиллак», его грузовичок и ее дьявольский спортивный «Мерседес». Пару зим назад он взял этот грузовичок на тот случай, если им вдруг захочется сюда приехать зимой покататься на лыжах. А вообще-то летом он водил свой «Кадди», а она «Мерседес»-дьяволенок.
Я кивнул, но не проговорил ни слова. Мне все еще не хотелось рисковать отвлечь его от рассказа своими комментариями. Позднее уже я сообразил, что мне бы пришлось много раз перебивать его или задавать свои дурацкие вопросы, для того чтобы заставить Хомера Бакленда замолчать в тот день. Он ведь сам настроился рассказывать о кратчайших путях миссис Тодд возможно более длинно и неспешно.
– Ее маленький дьяволенок был снабжен специальным счетчиком пройденного пути, который показывал, сколько миль пройдено по выбранному вами маршруту, и каждый раз, как она отправлялась из Касл Лейка в Бэнгор, она ставила этот счетчик на нули и засекала время. Она превратила это в какую-то игру и, бывало, не раз сердила меня всем этим сумасбродством.
Он остановился, словно прокручивая сказанное обратно.
– Нет, это не совсем правильно. Он снова замолчал, и глубокие бороздки прочертили его лоб подобно ступенькам лестницы в библиотеку.