Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13"
Шрифт:
– В самом деле?
– А разве вы не почувствовали в них скрытую угрозу?
Граф ничего не ответил. Прислонившись к окну, он задумчиво смотрел на плоские крыши города, так тесно прижавшиеся друг к другу, что их круглые черепицы образовали сплошной красно-лиловый огромный ковер.
Справа от дворца высокая Ассезская башня с фонарем напоминала о процветании торговли вайдой, поля которой еще можно было увидеть в окрестностях Тулузы. В течение многих веков вайду выращивали в большом количестве, так как ее цветок был единственным натуральным Красителем, и он обогатил ремесленников и торговцев Тулузы.
Муж молчал, и Анжелика снова
После вчерашнего праздника во дворце было тихо и спокойно. Анжелика подумала, что за обедом она окажется наедине с графом де Пейраком, если только не придет вездесущий Бернар д'Андижос…
– Вы заметили, – неожиданно обратился к ней граф, – как искусно вел разговор наш Великий инквизитор? Он начал с высоких нравственных устоев, мимоходом упомянул об «оргиях» в Отеле Веселой Науки, коснулся моих путешествий, а от них подвел нас к царю Соломону. Короче, вывод из всего этого можно сделать такой: мессир барон Беиуа де Фонтенак, архиепископ Тулузский, просит меня раскрыть ему секрет производства золота, иначе он сожжет меня как колдуна на Саленской площади.
– Мне тоже почудилась в его словах угроза, – встревоженно сказала Анжелика. – Вы думаете, он и впрямь верит, что вы вступили в сговор с дьяволом?
– Он? Нет. Это он предоставляет своему наивному Беше. Архиепископ – человек слишком рассудительный и отлично меня знает. Но он все же убежден, что мне известен секрет изготовления с помощью науки золота и серебра. И он хочет узнать его, чтобы воспользоваться им.
– Какой низкий человек! – воскликнула Анжелика. – А ведь он выглядит таким достойным, преисполненным веры, великодушным…
– Так оно и есть. Все его состояние уходит на благотворительность. Каждый день у него бывают бесплатные обеды для неимущих чиновников. Кажется, он содержит пожарную команду и приют для сирот. Он весь проникнут сознанием величия божьего и желанием спасать души людские. Но в нем сидит демон, демон властолюбия. Он скорбит о том времени, когда всемогущим властелином города и даже всей провинции был архиепископ, который с жезлом в руке вершил правосудие, карал и вознаграждал. И вот теперь, когда он видит, как рядом с его собором процветает Отель Веселой Науки, влияние которого все растет, он восстает против этого. Он понимает, что если так будет продолжаться, то через несколько лет, моя дорогая Анжелика, господствовать в Тулузе будет ваш супруг, граф де Пейрак. Золото и серебро дают власть, а тут еще она попадет в руки пособника сатаны! Вот почему его преосвященство так решителен. Либо мы разделим с ним власть, либо…
– Что же будет?
– Не пугайтесь, дружок. Конечно, интриги архиепископа Тулузского могут иметь для нас роковые последствия, но я все же не вижу причины считать, что это неизбежно. Он раскрыл свои карты. Ему нужен секрет изготовления золота. Хорошо, я охотно поделюсь с ним этим секретом.
– Значит, он вам известен? – прошептала Анжелика.
– Давайте сразу уточним. Я не знаю никакой магической формулы, с помощью которой можно было бы создать золото. Ведь моя цель не только в том, чтобы добыть себе богатство, но в том, чтобы заставить работать на себя силы природы.
– Но разве сама эта мысль в какой-то степени не еретична, как сказал бы его преосвященство?
Жоффрей расхохотался.
– Я вижу, вас здорово напичкали церковными догмами. Но и вы начинаете разрывать
– Надо сказать, что сегодняшний взрыв был весьма внушителен. Его преосвященство очень взволновался и, по-моему, на сей раз искренне. Вы подстроили все нарочно, чтобы вывести его из себя?
– Нет. Это моя промашка. Я пересушил препарат гремучего золота, полученный из пластинчатого золота, растворенного в царской водке, и осажденный затем аммиаком. В этом процессе не было никакого самозарождения.
– А что это такое – аммиак?
– Это вещество, которое арабы производят с незапамятных времен и называют его alcali volatil. Один из моих друзей, ученый испанский монах, недавно прислал мне целую бутыль аммиака. В случае нужды я мог бы и сам приготовить его, но это долгий процесс и, чтобы не задерживать опыты, я, когда можно найти необходимые ингредиенты в готовом виде, предпочитаю их покупать. Недостаток чистых ингредиентов очень задерживает развитие науки, которую такие дураки, как монах Беше, называют химией в противовес алхимии. Для них алхимия – наука наук, а на самом деле это невразумительная мешанина из витальных флюидов, религиозных формул и бог его знает чего еще. Но я наскучил вам…
– Нет, уверяю вас, – с горящими глазами возразила Анжелика. – Я готова вас слушать часами.
Он усмехнулся, и шрамы на его левой щеке придали его усмешке какую-то, особую иронию.
– Забавно устроена ваша головка! У меня никогда и в мыслях не было говорить о подобных вещах с женщиной. Но мне тоже нравится разговаривать с вами. Мне кажется, вы способны все понять. И в то же время… Ведь, когда вы приехали в Лангедок, вы готовы были поверить, что я во власти каких-то темных сил, не так ли? Я по-прежнему внушаю вам ужас?
Анжелика почувствовала, что заливается краской, но мужественно выдержала его взгляд.
– Нет. Я еще не вполне понимаю вас, и, мне кажется, это оттого, что вы ни на кого не похожи, но я вас больше не боюсь.
Прихрамывая, он подошел к табурету за ее спиной, на котором сидел во время визита архиепископа. Порой он с дерзким вызовом выставлял напоказ свое обезображенное лицо, не страшась яркого света, но бывали минуты, когда он прятался в тени, во мраке. И тогда в его голосе появлялись какие-то совсем новые интонации, словно сердце Жоффрея де Пейрака, вырвавшись из его изуродованного тела, могло наконец свободно выражать свои чувства.
Анжелика не видела, но ощущала близкое присутствие этого «человека в красном», который некогда так напугал ее. Он остался таким же, каким был, но она смотрела на него уже совсем другими глазами. Она готова была с тревогой в голосе задать ему извечный женский вопрос: «Вы меня любите?»
Но вдруг в ней всколыхнулась гордость. Она вспомнила, каким тоном он сказал ей: «Вы тоже придете… Они все приходили ко мне сами…»
Пытаясь побороть смятение, она снова завела разговор о его работе – они неожиданно нашли в этой области общий язык, и это сблизило их.