Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14

Мэннинг Майкл Г.

Самой изумительной чертой новой обстановки был осыпающийся каменный полукруг вокруг места, где мы провели ритуал связывания узами; это — и ещё статуя, конечно. Статуя безупречно передавала образ прекрасной молодой женщины. Она была настолько детализированной, что можно было чётко увидеть косы в её волосах. Даже на ногтях её пальцев были почти неразличимые глазом кутикулы. Я нагнулся, чтобы собрать упавшие на пол хрустальные слезинки.

— Интересно, из чего они, — подумал я вслух.

— Осмелюсь предположить… кварц, или, возможно, алмазы, — ответил Сайхан. Я сделал себе зарубку в голове, отнести

их к кому-нибудь для оценки. Они являлись как минимум приметным сувениром.

— Мать честная! — крикнула Пенни, вбегая обратно в комнату.

Она промахнулась, и влетела в стену, прежде чем смогла остановиться. Отряхнувшись, она уже более осторожно подошла ко мне:

— Я нашла зеркало, Морт. У меня глаза голубые! — воскликнула она, едва не вибрируя от восторга.

— Я знаю… заметил это минуту назад.

— Но твои — карие! — сказала она.

— А?

Сайхан заговорил:

— Это — редкий побочный эффект от уз. Некоторые черты иногда передаются между волшебником и его Анас'Меридум. Изменение цвета глаз случается редко, но не является чем-то неслыханным. Есть и другие, более умышленные изменения, которые в оба заметите.

— Если я обнаружу, что мне теперь нравятся мужчины, то я покончу с собой, — выразительно ответил я.

— Я уже чувствую себя по-другому, — оживилась Пенни, — сильнее. И мир выглядит иначе. Морт, ты практически светишься… всё такое… яркое, — улыбнулась она мне. — Я всегда хотела голубые глаза.

— Мне твои глаза нравились такими, какими они были, — заворчал я. Сверкая этими голубыми бриллиантами под своими тёмными волосами, она выглядела почти неестественно.

— Узы сделают тебя сильнее, быстрее, и более способной в бою, чем ты была раньше. Эффект прямо пропорционален силе связанного узами волшебника. Сейчас ты, возможно, даже стала сильнее меня, — проинформировал её старый воин.

Почти не думая, она отвесила ему хлёсткую пощёчину. Пенни была настолько быстра, что я едва уловил движение её руки.

— Теперь и ты получай, — сказала она.

Воин осклабился, потирая лицо:

— Полагаю, теперь мы квиты.

— Едва ли, я тебе должна ещё где-то дюжину, но они подождут, пока мы не начнём тренировки.

— Не быть такой самоуверенной. Ты всё ещё неуклюжая как новорождённый щенок. Уйдёт время на то, чтобы приноровиться к твоим новым силе и скорости.

Я, с другой стороны, совсем не чувствовал себя лучше. Сделка показалась мне очень односторонней. Но голоса пропали, это уж точно. Я больше не мог слышать бормотание ветра, биение сердца земли, или звук голоса этой слишком уж реальной женщины. Теперь, когда их не было, мне стало их не хватать — полагаю, я начал привыкать к ним. Мир теперь казался более пустым, более стерильным — будто из него вытянули жизнь. Тут мне в голову пришла мысль:

— Где Роуз?

Мы уставились друг на друга. Она была с нами в начале, но теперь её нигде не было видно.

— Я видела, как она шагнула прочь, передав мне меч, но я за ней не смотрела, — сказала Пенни.

Я раскинул свой разум вокруг, исследуя дом вокруг нас. Я сразу же нашёл Марка, его отца, Джеймса, и ещё несколько человек, но Роуз среди них не было. Я тщательнее изучил комнату вокруг нас, и тогда почувствовал её, погребённую под горой обломков, где обрушилась одна

из стен. Её сердце учащённо билось, так что я знал, что она всё ещё была жива.

— Она там, — объявил я, и подошёл к горке камня и балок. — Она завалена, но жива.

Я не стал ждать, пока Пенни или Сайхан начнут оттаскивать прочь обломки, вместо этого я произнёс несколько слов, и, используя свою волю, быстро убрал прочь большие гранитные блоки и упавшие балки. Под всем этим располагалась прочная каменная оболочка. Выглядело это так, будто пол потёк вверх, обтекая её сверху и с боков, сформировав щит из цельного камня. Я не был уверен, как это убрать или воспроизвести текучесть камня, поэтому я осторожно протянулся туда, чтобы осмотреть расположение тела Роуз внутри оболочки.

Получив ясный образ её тела, я создал силовой щит внутри пустого пространства, вокруг неё и между ней и камнем. Потом я применил острый, подобный молоту удар своего разума, расколов похожую на каменный саркофаг оболочку. Когда камень разбился, я увидел внутри испуганное лицо Роуз. Как только куски камня опали, она попыталась встать, но лишь ударилась головой о твёрдый щит, которым я её окружил.

— Ай! — пискнула она.

Если бы не серьёзная природа этой ситуации, я, возможно, засмеялся бы. Я сделал себе зарубку в уме, чтобы запомнить это для будущих дразнилок, а потом убрал с неё щит.

— Как ты вообще сподобилась это сделать, Роуз?

Она стала аккуратно отряхиваться. Она была почти как кошка, вылизывающая свой мех — настолько тщательно она действовала.

— Я отошла, чтобы понаблюдать, а потом пол зашевелился. Я упала вон там, и на меня обрушилась стена. Я думала, что меня раздавит.

— Ну, ты каким-то образом выжила. Как ты заставила камень окружить тебя вот так?

— Я думаю, это сделала вон та каменная женщина. Она увидела меня, когда обрушилась стена, и я думаю, что она заставила пол подняться и окружить меня… или что-то такое. Я на самом деле не уверена, так быстро всё это произошло, — сказала она.

Я зыркнул на Сайхана:

— И снова — работа моего спящего разума, несомненно, — протянул я. Не знаю, почему я продолжал пытаться использовать на нём сарказм — он, похоже, был совершенно к нему невосприимчив.

— Скорее всего, — ответил он.

Но я этому не верил. Кем бы ни являлась эта женщина, фрагментом моего подсознания она уж точно не была. Она была реальна, и, если учитывать её действия, она не могла быть злой. Конечно, по той же логике богиня Марка тоже была добросердечной. У неё имелась ярко выраженная тенденция к исцелению больных и прочим добрым делам. Я решил, что пока отложу окончательное решение. У каменной леди могут быть скрытые мотивы, как и у богов.

Наконец появился Джеймс Ланкастер:

— Уже не опасно заходить? — спросил он, заглянув через расколотый дверной проём. — Проклятье! Мордэкай, каждый раз, когда я впускаю тебя в мой дом — случается вот это. Полагаю, на этот раз у тебя тоже есть хорошее оправдание? — осведомился он. Джеймс напускал на себя деланный гнев, но меня ему было не провести.

— Простите, мы с Пенни держались за руки, и я немного перевозбудился, ваша светлость, — ответил я. Непристойно? Конечно, но после всего случившегося я подумал, что никого это не озаботит.