Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
Нет, это, наверное, было не так. Как бы то ни было, для праздных мыслей было не время. Что имело значение, так это защита её от холода, и возвращение ей пристойного вида раньше, чем она проснётся. Левитируя её тело, он покрыл её оболочкой из тёплого воздуха, прежде чем освободить одеяло от его грузного содержимого.
Как только одеяло освободилось, он расстелил его под ней. Затем использовал магию, чтобы осторожно укутать её одеялом, завернув её в несколько слоёв плотной шерсти. Она не сможет двигаться, но пока она не очнётся, он всё равно будет её двигать исключительно своей силой.
Его второй прилив адреналина стал сходить на нет, и его тело затряслось.
Мэттью создал вокруг неё маленький щит, затем привёл её в действие командным словом. Он твёрдо держал в узде своё намерение, произнося это слово, используя свою волю, чтобы изменить его значение. Железные бомбы не были созданы для использования таким образом, но он сумел избежать взрыва. Эйсар всё же потёк гораздо быстрее, чем ему бы хотелось, но он удерживал его как только мог, и направлял внутрь себя, впитывая через ладони.
Ощущение было таким, будто по его рукам тёк расплавленный металл. Шипя от боли, он поддерживал сосредоточенность, пока не забрал большую часть энергии. Сколько-то её утекло, но ему было слишком больно, чтобы его это заботило.
От его рук и предплечий поднялся дым — некоторые волоски у него на коже сгорели. Черпание силы из внешнего источника было тем, что он уже делал раньше, но совершать это так быстро из чего-то вроде железной бомбы очевидно было неидеальным методом.
«Я в конце концов убьюсь, если буду делать это слишком часто», — тихо заметил он.
Тихий гул вторгся в его чувства, и он бросил взгляд вверх. Там завис тёмный силуэт — слишком высоко, чтобы его обнаружить его увядшим магическим взором. Их заметили.
Подняв посох, он попытался уничтожить приспособление, но без магического взора не смог прицелиться. Мэттью зарычал — этот мир начинал серьёзно его раздражать. Он не в первый раз пожалел, что не осмеливается летать так, как его отец.
Пытаться летать было для волшебников неразумным делом. Это требовало много практики для достижения идеальных навыков, и процесс обучения обычно был фатальным — одна ошибка могла привести к катастрофе. Его отец сумел это пережить потому, что был по сути бессмертным в то время, когда впервые попытался летать.
У Мэттью не было такой роскоши, но у него было что-то почти столь же хорошее.
Из горки взятых им предметов он вытащил маленький глиняный диск, и произнёс слово, приводя его в действие. Появились тонкие линии, а затем диск разделился на двадцать четыре отдельных части, которые полетели вовне, заняв заранее определённые позиции друг относительно друга. Потратив немного силы, он заставил силовые плоскости появиться между частями, и его магический взор увидел широкий, в форме грубого диска приспособление, стоявшее перед ним на камне.
Это были чары, создававшие аэродинамическую фигуру, которая одновременно защитит их, и позволит лететь гораздо легче. Мэттью использовал ещё одно слово, чтобы развеять ту часть, которая служила входом, и начал загружать их припасы, прежде чем использовать эйсар, чтобы левитировать тело Керэн внутрь приспособления.
Полёт позволит им достичь места назначения за гораздо меньшее время, чем они изначально потратили на спуск с горы. Он также требовал много эйсара, и он волновался о том, что из-за полного отсутствия эйсара в окружающей среде он утомится гораздо быстрее обычного, но это был риск, на который он вынужден был пойти. Их снова окружили, и существовала очень реальная вероятность того, что у него кончатся
Расширив свой эйсар, он взял окружавший их воздух под контроль, и с его помощью поднял зачарованный диск в воздух. Как он и боялся, эта задача истощала его гораздо быстрее, чем происходило бы в его собственном мире. Здесь воздух был мёртв, и вся энергия должна была исходить из него самого.
Мэттью не стал зря терять времени, и стремительно послал их вверх, над верхушками деревьев. Воздушный наблюдатель мгновенно последовал, поддерживая точное расстояние между ними.
Он увеличил их скорость, и время от времени менял направление, но следовавшая за ними штука не отставала ни на миг. Она повторяла все его движения с сверхъестественной точностью, почти как если бы была как-то связана с ними. Он сделал одну попытку нарушить её полёт, повернув в её сторону, и послав восходящий поток воздуха, чтобы сбить её равновесие, но она приспособилась к изменению воздушных потоков, и лишь небольшое покачивание дало ему понять, что он вообще что-то сделал.
В конце концов он сдался. Она на них не нападала, поэтому он решил её игнорировать.
Их подъём занял гораздо меньше времени, чем в своё время занял спуск. Менее чем через четверть часа Мэттью нашёл ту область, где устроил обвал. Он заставил их приспособление влететь в достаточно большое отверстие в склоне горы, и стал осторожно смотреть, что будет делать их приставучий наблюдатель.
Тот тихо висел за пределами входа, но не пытался залететь внутрь.
Быстро двигаясь, он взял свой посох, и начертил им длинную черту вдоль входа в пещеру, а затем продолжил её по стенам и потолку. Закончив с этим, он создал быстрый щит, прежде чем начать более тонкую работу, чертя руны вдоль изначальной черты. Он делал чары как можно более простыми, но их завершение всё равно отняло у него почти десять минут. Он добавил вторую черту с внутренней стороны от рун, а затем напитал чары значительной частью эйсара, который только что вобрал из железной бомбы.
Завершённый, щит должен был оказаться значительно сильнее похожего барьера, сделанного из твёрдого железа. Сделав долгий выдох задержавшегося в лёгких воздуха, он вернулся внутрь пещеры. Керэн всё ещё была без сознания, хотя и часто двигалась, и стонала во сне. Он предположил, что её рана, наверное, вызывала сильную боль, поэтому потратил секунду, чтобы возобновить нервный блок, не дававшей ей чувствовать боль.
Она замерла, и напряжение на её лице ослабло. Мэттью изучил черты её лица. У Керэн был крупный нос, чуть длиннее среднего, но её лицу он шёл. Её глаза были закрыты, но если бы были открыты, их голубизна отлично сочеталась с идеальными зубами, в данный момент скрытыми за светло-розовыми губами. У неё были зубы белее всех, что он видел, что производило ещё большее впечатление потому, что они были прямыми, ровными, и без промежутков.
Она была прекрасна. Не в деликатном, хрупком смысле, который он видел у столь многих высокородных леди, с которыми был вынужден общаться, а в том, как она излучала здоровье. Её необычный рост был результатом крепкого скелета, поддерживавшего хорошо натренированные мышцы. Она всё ещё была весьма женственной, и он почти покраснел от воспоминания о том, что только недавно увидел.
Но она определённо была прекрасно.
— Как породистая кобыла — крепкие зубы и хорошая холка, — добавил он, чтобы развеять неуютный поворот, который сделали его мысли. Он ненадолго пожалел, что здесь нет его сестры, чтобы услышать эту ремарку — она была бы в ужасе. От этой мысли он улыбнулся.