Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
Порча, о которой он всё время твердил, скорее всего была налётом пустоты, оставшимся следом шиггрэс, который я так и не смог стереть до конца. Старейшина почему-то хотел его, и было похоже, что его предпочтительным методом получения желаемого было поглотить меня.
«Ладно», — подумал я. «Ты хочешь пустоту, и я тебе её дам, но поглощать здесь буду я». Моё физическое тело почти пропало, превратившись в спутанный клубок мяса, костей и растительной массы, но сердце каким-то образом продолжало биться.
Поэтому я сосредоточил своё внимание на песне смерти,
— «Да!» — воскликнул старейшина. — «Питай его. Дай нам плод порчи».
Я всегда любил угождать людям, но сегодня я решил открыть новые горизонты, и угодить дереву.
— «Буду рад поделиться», — мысленно объявил я. — «Но не так, как ты ожидаешь».
Вцепившись в корни старейшины, уже бывшие в моём теле повсюду, я начал пить его жизнь, поглощая её подобно умирающему от жажды человеку.
В прошлом я думал, что высшая форма наслаждения — это поглощать человеческую жизнь. У меня были кошмары от одних только воспоминаний об этом. Ужасные сны, которых я страшился, и которых я одновременно алкал. Поглощение старейшины Ши'Хар приносило гораздо больше удовлетворения.
Кион боролся, сначала попытавшись убрать корни, а затем заорав у меня в голове, умоляя остановиться:
— «Отступись! Если ты сделаешь это, то женщина умрёт!»
Но старейшина не понимал, как работал мой разум. В пустоте остальные люди не представлялись мне чем-то особенным, с моральной точки зрения. Вообще, если бы у меня было время на размышление, то я наверняка нарёк бы Роуз новым именем, и имя её было бы «десерт». В тот момент меня почти ничто не заботило кроме заливания в себя жизни старейшины.
Но логика моя осталась, и я знал, что на самом деле не хотел её смерти, хотя это и казалось мне неразумным в тот момент.
— «Отпусти нас, иначе я убью вас обоих», — предупредил я.
Я ощутил, как старейшина сдался, но мне потребовалось мощное усилие личной выдержки, чтобы прекратить насыщаться им. Возможно, я сумел это сделать лишь потому, что уже выпил огромное количество эйсара. Пустота всегда была голодна, но в тот конкретный миг я забыл об истинном голоде. Я каким-то образом остановился.
Я оглядел Киона магическим взором и чем-то тёмным… восприятием жизни, которое становилось таким ярким каждый раз, когда я позволял пустоте овладеть собой. Старейшина Иллэниэлов был очень ослаблен. Если бы я продолжил дальше, то он умер бы, даже если бы я потом остановился. Эйсар, прежде мощно гудевший вокруг его тело, теперь лишь вяло вибрировал.
Я же, с другой стороны, чувствовал себя просто чудесно. Певшая в моих венах мощь была такой сильной, что я не сомневался: если я откажусь от пустоты и попытаюсь вернуться к человеческому облику, то наверняка
— Зачем быть человеком, когда можно быть богом? — пробормотал я, недобро улыбаясь.
— «Ты обрёк всех нас на гибель», — сказал старейшина. — «Машины грядут».
— Ты сам себя обрёк, Кион, — сказал я. — Не надо было тебе меня трогать. — Затем я вспомнил о Роуз. Приложив усилие мысли, я расколол окружавший её каменный купол. Какая-то часть меня хотела подойти к ней, но я не смел слишком приближаться. Учитывая то, сколько во мне было силы, я скорее всего смог бы избежать вытягивания из неё жизни — но я боялся, что могу спалить её одним лишь касанием.
Я был существом из переплетённых света и огня, и мне хотелось ещё. Как бы я ни использовал свою силу, забирая или давая, Роуз это бы уничтожило. Направив взгляд на массивное дерево, я приказал:
— Позаботься о ней. Убедись, что она здорова и цела, сыта и защищена. Я вернусь. Если она не будет в здравии тела и духа, то я закончу с тобой то, что начал.
После чего я взмыл в воздух.
— «Куда ты?» — слабо вопросил Кион.
— «Искать машины», — ответил я. — «Мне нужно что-нибудь сжечь».
Эпилог
Мэттью ждал снаружи границы между Ланкастером и, как ему думалось, «реальным» миром, хотя он и знал, что они были частями одного целого — и в этот момент он ощутил что-то странное. Его желудок скрутило, и на него накатило головокружение. Пространственная граница рядом с ним задрожала, и начала таять. Обычным зрением он начал видеть перемежавшиеся друг с другом вспышки обоих пространств, но мигала не только граница.
Земля, на которой он стоял, также смещалась туда и обратно. В целом это ощущалось немного похожим на землетрясение, вот только ничего не двигалось. Сама реальность смещалась и искажалось то в одну сторону, то в другую. Ощущение было таким мощным, что его замутило, прежде чем его вытошнило, всё закончилось. Он обнаружил, что нетвёрдо стоит на ногах, хотя земля под ним была совершенно спокойной.
Он снова изучил границу, но проходившая по ней дрожь исчезла. «Что это было?» — задумался он. «Она начинает рваться?». Гораздо более значимым вопросом для него было то, что случится в результате.
— Одно дело — заново собрать мир как прежде, — сказал он себе, — но если граница обрушится везде и сразу… — Разум отказывался давать удовлетворительный ответ, но Мэттью знал, что последствия будут плохими.
Дэвид Эйрдэйл ложился спать усталым и раздражительным. За последние несколько дней ещё несколько человек из его обслуги слегли больными, оставив его с недостатком слуг, но беспокоило его не это. Если быть честным, он не знал, что его беспокоило. Он просто чувствовал себя не в своей тарелке.