Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
Он это сказал так небрежно, что я едва не подавился:
— Чего-чего?
Он поднял ладони:
— Притормози. Она в порядке. Позже я выяснил, что это на самом деле была не она, а просто очередная уловка, которую выдумали твои дети. — Чад состроил кислую мину. — Ебучая магия. Жаль, Сайхану так не повезло.
Потом наступила полная жопа. Драконы опускались с неба, и один из них хреначил камнями им по рылам. Эта бешеная сучка, с которой столкнулся Джордж, насела на Грэма с Алиссой, по-моему. Там всё слишком закружилось, чтобы можно было всё видеть. Другая женщина набросилась прямо на
Он уже был полумёртвым, но она помогла ему стать мёртвым до конца… — Его голос внезапно надломился, и он опустил голову. Когда он снова заговорил, я не мог видеть его лица: — Надо было быстрее действовать. Это я должен был сдохнуть. У того верзилы был повод жить дальше, а я… я даже не заслуживаю здесь быть.
Что я мог на это сказать?
— Он и сам был не особо добродетельным, — вставил я.
Чад поднял взгляд. Его глаза были красными и припухшими, а лицо искажено горем:
— Он был хотя бы человеком чести, и не убил и вполовину столько же, сколько убил я. Люди, которых он убивал, хотя бы знали, что это он. Три четверти тех, кого я укокошил, даже не знали, что вот-вот умрут, не говоря уже о том, кто это сделал. А что их вдовам потом говорили? «Эй, Тэд умер этим утром. Он был очень храбрым, сидел себе на месте, а потом какой-то мудак всадил ему стрелу в горло».
Даная посмотрела мне в глаза. Мы с ней не знали, что сказать. Через некоторое время я нарушил молчание:
— И что ты теперь будешь делать?
Чад одарил меня больной улыбкой:
— Упьюсь до смерти, если смогу у этой девицы умыкнуть ключ от погреба, — ответил он, бросая взгляд на Данаю.
— Будь я проклята, если тебе позволю! — огрызнулась она в ответ. Сперва я подумал, что это она бросила походя, но она подалась вперёд, и схватила его за грудки, после чего наклонилась, и впечатала ему в губы до стыдобы слюнявый поцелуй. Некоторые из клиентов в зале присвистнули.
Охотник откинулся на спинку, когда Даная его выпустила, а потом оглядел зал, прежде чем снова посмотреть на неё:
— Я думал, мы держали это между нами, девочками, — тихо сказал он. — Это ж все сейчас видели.
— Да будто мне не плевать, — выплюнула она в ответ.
Чад вздохнул:
— Ты всё ещё молодая, девонька. У тебя ещё вся жизнь впереди. Ты не…
— Мне за сорок, осёл ты этакий! — огрызнулась она.
Он на миг принял озадаченный вид, наверное потому, что ей было под тридцать, когда он впервые с ней познакомился.
— Быть того не может, — начал он.
— Я лучшие свои годы потратила, приглядывая за этим богами забытым баром, — добавила она. — Глядя, как ты и все остальные пьяницы в этом городе, входили в эти двери. Так что завязывай со своей брехнёй про пой возраст и про то, что мне делать с моей жизнью. — Когда он начал было отвечать, она подняла палец: — Отныне ты либо пьёшь со мной, либо не пьёшь вообще, понял?
— Бухло я не брошу, даже ради тебя, — возразил он.
— Я от тебя этого и не жду, — прорычала она в ответ. — Но делать ты это будешь на моих условиях. — Они ещё несколько минут спорили туда-сюда, а я гадал, вижу ли я начало серьёзных отношений, или начало войны. Я не был уверен, сможет ли Даная перебороть его желание самоуничтожиться,
Когда они начали сбавлять обороты, мне в голову пришла мысль:
— Эй, — перебил я. — Может, сейчас слишком рано это говорить, но несколько лет назад Сайхан сказал мне кое-что.
— Насчёт чего? — спросил Чад, всё ещё зыркая на сидевшую напротив женщину.
— Насчёт Алиссы, — сказал я. — Он сказал мне, что если с ним что-нибудь случится, то он надеялся, что приглядишь за ней, как отец.
Этим я приковал к себе внимание Чада:
— Пиздёж, — выругался он. — Этот непомерный ублюдок отказывался говорить больше трёх слов в одном предложении, а ты ждёшь, что я поверю в такую брехню?
Я пожал плечами, надеясь, что его более ранняя ремарка насчёт чутья на ложь была неправдой.
— Если бы он кого и выбрал для такого, то скорее тебя, — сказал Чад. — Ты — отец. Он доверял тебе, а не какому-то полубухому наёмному убийце.
— У меня и так более чем достаточно детей, чтобы за них волноваться, — без обиняков сказал я. — Он знал, я сделаю для неё всё, что смогу — но я думаю, что он хотел тебя, потому что ты понимал её лучше.
— А я-то, блядь, что в девчонках понимаю? — воскликнул охотник. — Я знаю, что они жрут, ссут и… — Он внезапно остановился, поймав прожигавший ему лоб взгляд Данаи. — В общем, суть в том, что мне нечего ей предложить. Не говоря уже о том, что она уже взрослая.
— Она скоро выйдет замуж, — напомнил я ему. — И ты знаешь, кто будет её свекровью. У неё нет никаких своих родственников. Кто примет её сторону, если они с Роуз поссорятся? — Это был дешёвый приём, и я понадеялся, что Роуз никогда не узнает о моих словах — но приём сработал.
Чад кивнул:
— Это правда. Я — единственный в этом блядском королевстве, кто готов спорить с этой су…
Я откашлялся, и одарил его строгим взглядом:
— Помни, с кем ты пьёшь. Я не буду слушать от тебя про неё такие слова.
На миг его глаза расширились, и он закрыл рот. Секунду спустя он отметил:
— Значит, слухи не врут?
— Те, которые ты слышал — вряд ли, — сказал я, сдавая назад. — Но доля правды в них есть.
Он присвистнул:
— Смелый ты человек. Я знал, что ты склонен к самоубийству, но это — совершенно новый уровень безумия. Тебе надо вернуться, чтобы начать планировать свои похороны.
Мне было не по себе, и я попытался всё приуменьшить:
— Ничего не случилось — и вообще, мои дети не против.
— Твои дети — возможно, — парировал Чад. — А про её сына-верзилу ты забыл? Он же ходячее бедствие! Он ещё в юности льва убил, причём голыми руками — и это было до того, как ты дал ему долбаного дракона!
— Грэм довольно уравновешенный.
— Он только что смотрел, как убили его учителя, — указал Чад. — А потом встретился с Папочкой, который много лет как мёртвый. Поверь мне, сейчас этот парень в плохом состоянии. Если войдёшь в этот дом, и поцелуешь его Мамочку чуть ли не через пять минут после того, как он видел её сосущейся с Дорианом… — Он откинулся на спинку стула, и драматично всплеснул руками: — Я скажу на твоих похоронах что-нибудь доброе.