Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14
Шрифт:
К счастью, в конце концов талисманы были потеряны, и следующий пробудивший меня человек был каким-то учёным, который нашёл талисман спрятанным в гробнице. Будучи раздражённым, я не слишком сожалел о том, что перепугал его до полусмерти. Слегка обидевшись, я вернулся, и сменил таймер на интервал в пять тысяч лет, надеясь, что больше никто талисман не найдёт. Моей целью было проснуться, и не обнаружить ничего, ради чего стоило бы жить дальше, чтобы я мог положить всему этому конец.
Сперва никто меня не прерывал, хотя я и поставил таймер на самый долгий период. Когда я вышел наружу, то обнаружил, что местность
Вернувшись в свой ящик, я повторил процесс несколько раз. Я начал осознавать, что история может оказаться гораздо дольше, чем я себе представлял. Спустя четыре цикла по пять тысяч лет кто-то снова нашёл один из моих талисманов. На этот раз это оказался какой-то странный демонопоклонник.
Разговаривая с ним, я узнал, что где-то по ходу жизни кто-то действительно создал демонов, или что-то практически от них неотличимое. Вызвавший меня человек думал, что я был каким-то архидьяволом, и находился в заблуждении касательно того, что он связал меня узами с помощью какой-то бессмыслицы, которую он произнёс при активации талисмана.
Я не стал пороть горячку. Возможно, что у него была благая цель. Может, он готов был подвергнуть своё воображаемое посмертие опасности, дабы помочь кому-то нуждающемуся. Увы, это было не так, и когда мы вышли из пещеры, куда он меня призвал, я увидел тело ребёнка, которого он принёс в жертву во время своих ритуалов. В итоге я отвёл его обратно в пещеру, и обрушил свод ему на голову. Люди иногда так разочаровывают.
Ещё пять тысяч лет, и я был в шоке. Дерево Линараллы исчезло — остались лишь корни, сухие и увядшие. Тридцать тысяч лет — долгое время, даже для старейшины Ши'Хар. Я снова горевал, поскольку она была последней из моих детей, моей единственной оставшейся спутницей.
Теперь я был действительно один.
Отключив таймер, я вернулся в стазис. Причин просыпаться у меня больше не было. Я послал всё к чёрту.
Века складывались в эры, а эры становились лишь галькой в реке времени. Я этого не знал, но мир, где я некогда жил, сгорел, поглощённый покрасневшим и распухшим солнцем. Однако останки мира выжили, став холодным, тёмным камнем, который никуда не делся и после того, как солнце выгорело и погасло.
Ничего не осознавая, я плыл в пустой реке вечности, пока даже сама материя не начала умирать от старости, испаряясь в ничто. Стазисный ящик дал сбой, и я выбрался наружу, в холодную, тёмную пустоту. Там не было ни звёзд, ни воздуха, ни света. Вскоре моё тело умерло, но даже физическая смерть не могла меня освободить.
Потянувшись внутрь себя, я нашёл тьму и свет, и соединил их вместе. В этом пустом месте я долго собирал из растворявшейся вселенной силу, чтобы достичь своей цели, но в конце концов мне это удалось. Снова возносясь к божественности, когда я уже был близок, но ещё не заснул, я получил последний дар.
Быть может, я дал его себе сам, трудно было сказать, но в месте-которое-не-место я нашёл Пенни, смотревшую на меня в ответ.
— А ты не спешил, — сказала она, улыбаясь мне.
— Ты
Она взяла меня за руку, и повела меня на зелёный луг, полный цветов:
— Все уже нас заждались, — сказала она, быстро меня поцеловав.
Повернувшись, чтобы оглядеться, я осознал, что мы снова оказались в долине, где я родился. Это был сон. Наверняка. Но мне было всё равно. Все они были там — все люди, кого я любил. Заливаясь слезами радости, я побежал к ним.
Я заснул, и начался мой сон. Старая вселенная исчезла, распавшись на части, и из её останков появилась новая.
Об авторе
Майкл Мэннинг родился в Кливленде, штат Техас, и вырос там, читая фэнтези и научную фантастику, проводя во дворе самопальные эксперименты, и в целом избегая делать уроки.
В конце концов он поступил в колледж, начав учиться в Государственном Университете Сэма Хьюстона, где расцвела его любовь к пиву, а одержимость ролевыми играми привела к тому, что он называет «лучшим годом в его жизни», а большая часть его семьи именует «потерянным годом».
Несколько лет и несколько хреновых работ спустя он решил получить второе высшее, и каким-то образом был принят в программу Отличников Хьюстонского Университета (не будем вдаваться в подробности о том, как это чудо произошло). Это привело его к диплому в области фармацевтики, после чего он в итоге заимел лицензию на ведение практики в этой профессии.
К сожалению, Майкл был не очень хорошим фармацевтом. Он был относительно несдержанным и свободным духом, а такие качества не особо хороши в карьере, сосредоточенной на безукоризненности, безопасности пациентов и следованию букве закона. Тем не менее, он не сдавался, и, оттрубив менеджером аптеки при госпитале, устроился фармацевтом в исправительном учреждении Штата Техас.
Он давал колёса заключённым.
Проработав год или два, он заскучал, и научил себя слишком большому объёму знаний о работе с сетями, программированию, дизайну баз данных и их администрированию. Сперва начальство предупреждало (неоднократно), что он должен делать свою работу, и прекратить писать программы, помогающие его коллегам с их собственным задачами, но в конце концов они сдались, и просто позволили ему делать всё, что он пожелает, поскольку это вроде как шло им в целом на пользу.
Десять или одиннадцать лет спустя это ему тоже наскучило. Поэтому он написал книгу. Мы не будем говорить о том, где он был, когда написал «Сына Кузнеца», но предположим, что скорее всего ему в это время полагалось заниматься чем-то другим.
Некоторым людям книга понравилась, они рассказали о ней друзьям. И теперь не дают ему покоя.
Жена Майкла поддерживала его решение, даже при том, что упрямо отказывалась верить в то, что это принесёт хоть какие-то деньги. Позже оказалось, что она говорила это ему просто потому, что знала: ничто не заставляет Майкла упрямствовать больше, чем его неизгладимое желание доказать её неправоту. Как только он смог доказать этот факт, она сразу же созналась в своём хитром обмане, и с тех пор он бросил попытки её переспорить.