Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14

Мэннинг Майкл Г.

— Так что заставило тебя пить в такую рань, друг мой? — спросил Эдвард.

— Мой чёртов сын решил присоединиться к духовенству Вечерней Звезды.

— А! Мне следовало вспомнить об этом. Ты только услышал, я так понимаю? — спросил Эдвард, и, судя по его лицу, за этим стояла какая-то история.

— Пока только это и услышал. А что, с ним что-то случилось?

— Судя по всему, твой мальчик стал святым. На прошлой неделе он исцелил человека, которого пырнули ножом. С тех пор люди толпами тащат своих больных в храм Миллисэнт. Священники говорят, что его избрала сама Леди Вечерней Звезды.

— Вздор! У

Маркуса благочестия не больше, чем у оленя в гон! Он приехал в город, чтобы найти жену, и с тех пор я слышал, что он только и делал, что присовывал каждой доступной леди в городе! Единственное моё утешение — это то, что он не пошёл по шлюхам. С чего бы богине выбирать его? — выдал герцог. Не приходится говорить, что я был удивлён слышать от Джеймса такие слова в присутствии короля.

— Боги выбирают того, кого хотят. Кто мы такие, чтобы судить о принятых ими решениях? Однако это предоставляет тебе завтра конкретное преимущество, — сказал Эдвард, не выглядя слишком уж озабоченным цветастыми выражениями герцога.

— Это как?

— Я буду слушать дело Трэмонта касательно смерти его сына. Маркуса определённо вызовут для дачи показаний. Немногие осмелятся назвать ложью слово избранника Миллисэнт, — улыбнулся король.

Джеймс по-прежнему был недоволен:

— Мне не нужно ничего такого, чтобы очистить имя Ланкастера — случившееся видели сотни людей. Старому Трэмонту надо было оставить всё как есть, из этого не выйдет ничего кроме вражды.

— Он потерял обоих сыновей, так что он, возможно, уже не мыслит ясно. Вы когда-то были друзьями, разве нет? — осведомился Эдвард. Это было для меня новостью. Их беседа оказалась очень познавательной.

— Да, когда были моложе. Он — хороший человек. Просто он не мог смириться с тем, что Джинни выбрала меня, а не его — право же, глупая причина для гнева, — ответил Джеймс. Под Джинни он подразумевал свою жену, Дженевив Ланкастер. Хотя она едва ли была старой женщиной, мысль о Дженевив как о молодой леди, за которую сражались двое дворян, была для меня поразительным откровением.

Эдвард тихо засмеялся:

— Эта причина кажется глупой лишь победителю. Его нынешняя жена безумна как шляпник, а теперь он и обоих сыновей потерял. Не стоит недооценивать то, как обстоятельства могли изменить твоего старого друга. Он ожесточился, и держит камень за пазухой, — сказал король, а затем посмотрел на меня: — Молодой Иллэниэл, у меня есть к тебе дело.

— Да, величество. Я к вашим услугам, — немедля ответил я.

— Полагая, что тебя завтра признают невиновным в преступлениях, я вскоре после этого приму твою присягу.

— Я дам её сейчас, если вы желаете, сир, — сказал я.

Он покачал головой:

— Нет, завтра меня устраивает. Однако есть серьёзный вопрос, который нужно обсудить. Ты уже задумывался о своих узах?

Моих чего?

— Прошу прощения, ваше величество — я не уверен, что вы имеете ввиду.

— Если верить отчётам, ты показал значительное магическое мастерство во время битвы с Дэвоном Трэмонтом. Как и с твоим отцом, традиция требует, чтобы ты связал себя узами с каким-то партнёром, твоим Анас'Меридум, — прозаично сказал Эдвард.

— Прошу прощения, сир, я думал, что знание о том, как создавать такие узы, было утеряно.

— Не было. На самом деле, предки весьма тщательно хранили это знание. У нас есть

несколько книг, где подробно описано, как это делать. Я не эксперт в этом вопросе, но твой отец как-то сказал мне, что делается это легко. Трудная часть — выбор, — ответил он.

— Каким образом, сир?

— Это должно быть очевидно. Человек, которого ты выберешь, умрёт тогда же, когда умрёшь ты — и наоборот. Твой избранник должен быть другом, или кем-то близким, но нелегко взвалить такую ношу на кого-то любимого.

Джеймс прервал его:

— Я думал, это был просто миф.

— О, нет! Чистейшая правда — в конце концов, в этом и состоит смысл уз, — сказал Эдвард.

— Ваше величество, можно вопрос? Мне обязательно выбирать немедленно? — осведомился я.

— Чем скорее — тем лучше; инструктор всё ещё здесь — с тех дней, когда была избрана твоя мать. Он вернётся с тобой, когда ты уедешь, чтобы начать подготовку того, кого ты выберешь.

Это было неожиданным:

— Он знал мою мать? — спросил я, в спешке забыв добавить надлежащее почтительное обращение, но он не обиделся.

— Определённо, он же обучал её.

— А какого рода оно, это обучение… ваше величество? — вспомнил я на этот раз об этикете.

— Оно включает в себя боевое обучение, немного медитации, и много истории и внушения идей относительно тайн и причин для существования Анас'Меридум, или, по крайней мере, так мне сказали.

Мне было трудно представить, как я возлагаю такую ношу на Дориана, или Пенни, если бы она вернулась. По правде говоря, мысль о волнении насчёт того, что кто-то ещё умрёт вместе со мной, была… я вспомнил, почему ушла Пенни. Я ни в коем случае не мог никого выбрать сейчас — это было бы смертным приговором.

— А есть ли последствия в случае, если я откажусь связывать себя с кем-либо узами? — задал я плохо обдуманный вопрос, но мне нужно было знать.

— Помимо смерти? Я буду вынужден созвать войска королевства, чтобы тебя прикончить. Не говори мне, что ты обдумываешь что-то такое? — сказал он, в его взгляде появилась настороженность. Я почти видел, как он внезапно пожалел о неформальной обстановке, об отсутствии стражи.

— Нет, конечно нет, сир! Мне просто было любопытно. Для меня всё это ещё очень ново, и у меня никогда не было наставника, или какого-нибудь формального обучения, — постарался я вложить в свой голос как можно больше искренности. У себя в голове я ещё раз прошёлся по его словам… «чтобы тебя прикончить». Как бешеную собаку? Из-за такой формулировки казалось, что я могу сойти с ума, если не буду с кем-то связан узами. Я снова проклял своё отсутствие знаний.

— Хорошо. Я представлю тебя инструктору завтра, если, конечно, тебя оправдают, — улыбнулся он мне, но я не мог не подумать о старом совете моего отца: «остерегайся улыбки пса».

После этого мы с Джеймсом вернулись в мои комнаты. Вино по большей части выветрилось из наших голов, но ни одному из нас не хотелось ужинать в главном зале, поэтому мы попрощались, и он вернулся в свой городской дом. Я сумел распорядиться, чтобы мне принесли лёгкий ужин в комнату.

Пока ел, я осознал, что вещи Пенни исчезли. Она, наверное, вернулась за ними, пока меня не было. Я решил, что она не шутила. После этого я лежал в кровати, казалось, не один час. Сон, когда он всё же пришёл ко мне, был далеко не безмятежным.