Циклоп в корсете

Калинина Дарья Александровна

Наспех натянув на себя куртку, Мариша принялась открывать двери.

– Если твоей маме не очень плохо, то купи по дороге обратно стирального порошка, – крикнула я ей.

Мариша буркнула, что и без порошка дел по горло, но я знала, что она купит. Прислушавшись к шуму шагов Мариши на лестнице – моя подруга, когда торопилась, никогда не ждала лифта, – я вспомнила, что нам нужна еще и туалетная бумага. Высунувшись в форточку, я стала караулить появление Мариши, чтобы крикнуть ей про бумагу. По моим расчетам, она должна была уже двадцать раз выйти на улицу, но ее все не было.

Сердце

у меня стучало, словно отбойный молоток, когда Мариша появилась из подъезда. Не успела я толком вздохнуть, как снова встревожилась. Следом за Маришей выходил какой-то мужчина, насколько я могла судить сверху, брюнет, одетый в кожаный плащ. В последнее время я стала относиться ко всем брюнетам с настороженностью. А когда я увидела, что брюнет садится в Маришину машину и они уезжают в неизвестном направлении, моя тревога переросла в панику.

Перепрыгнув через ведро с мыльной водой, я помчалась вниз по лестнице, ругая себя и Маришу за доверчивость, с какой мы поверили в подлинность телеграммы. Ну скажите на милость, какие дуры! Кто бы стал посылать телеграмму, когда значительно легче позвонить от соседей. Не могли же телефоны сломаться у всех соседей разом. Когда я вылетела на улицу, то Маришиного «Опеля» там уже, конечно, не наблюдалось. Зато к дому подъезжал Вольдемар на такси.

– Стой! – завопила я ему. – Поворачивай! Езжай за серым «Опелем».

– За Маришиным? – уточнил Вольдемар. – А что случилось?

– Потом объясню! – крикнула я, открывая дверцу машины с такой силой, что чуть не выдрала ее с мясом.

Надежда догнать Маришу была весьма слабой, особенно зная, с какой скоростью она гоняет по улицам.

А тем временем в сером «Опеле» происходил волнующий диалог.

– Ты кто такой? – спросила Мариша, косясь на дуло пистолета, выглядывающее из кармана ее похитителя, сам он был закутан во что-то темное, так что лица было не разобрать. – Чего тебе нужно?

– Следи за дорогой, – посоветовал он ей. – Поговорить с тобой хочу. Вот и все.

– Я всегда рада, – заявила Мариша. – Зачем такие сложности? Зачем куда-то ехать?

– Хочу быть уверен, что нас никто не подслушивает, – заявил похититель. – И не зли меня.

Мариша послушно заткнулась, так как мужчина очень недвусмысленно ткнул ее в ребра дулом пистолета. Поэтому Мариша сосредоточила все свое внимание на дороге, подумывая о том, а не нарушить ли правила прямо под носом у ГАИ или просто устроить незначительное ДТП.

– Если нас остановят, то веди себя естественно, – словно прочитав ее мысли, сказал мужчина. – Иначе рожа инспектора – это будет последнее, что ты увидишь. Мне терять все равно нечего.

Мариша рассудила, что отправляться на тот свет ей никак не хочется, и мысль о маленькой аварии выбросила из головы. Ехали они в сторону Ржевки – Пороховых. Тот район Мариша знала плохо, но ее похититель не давал ей заблудиться. Не доезжая Пороховского кладбища, он велел Марише свернуть, а потом остановиться возле маленького частного домика, явно доживающего свои последние дни на окраине большого города.

Домик был деревянный и разваливался буквально на глазах. Например, в руках Мариши оказалась

дверная ручка, когда она попыталась потянуть дверь на себя. Садик вокруг был сильно запущен. Рядом стояло еще с десяток деревянных домиков, выглядевших еще хуже. Может быть, летом тут и наблюдалось оживление и слышались человеческие голоса, но сейчас все было мертво и пусто. Жить в этих развалинах в холода могли только бомжи, но они тут собирались ближе к ночи.

«Если мне суждено закончить свои земные дни в этом местечке, то моих последних криков никто не услышит, – прикидывала Мариша. – До дороги тут метров сто, соседей явно не наблюдается, а если где-то и есть, то, пока решат вмешаться, пока побегут за милицией, пока то да се, я уже буду хладным трупом. И это в лучшем случае, а в худшем проваляюсь тут до лета, и меня найдут лишь по зловонию, которое я начну издавать».

Окончательно приуныв от такой перспективы, Мариша оглянулась на похитителя. Тот разводил огонь в печке, не сводя с Мариши внимательного взгляда. У него была густая борода и усы, разнящиеся цветом и шелковистостью от кудрей на голове. Отсюда Мариша заключила, что борода и усы скорей всего фальшивые. Темный платок, которым было прикрыто его лицо, он уже снял, но Мариша все равно его не узнавала.

– Здесь мы сможем поговорить без помех, – заявил он ей, заметив, что Мариша смотрит на него. – Раздевайся.

– Зачем? – изумилась Мариша. – Тут не жарко.

– Раздевайся, тебе говорят, – посуровел мужчина, многозначительно потрясывая пистолетом у себя в кармане. – Вдруг у тебя на одежде какие-нибудь жучки или магнитофон с пленкой. Не хочу второй раз попасться. Не бойся, сейчас тут станет тепло.

Огонь и в самом деле охотно разгорелся, поэтому Мариша не торопясь начала стягивать с себя одну вещь за другой. Под дулом пистолета спорить как-то не хотелось.

– Молодец! – одобрил мужчина, когда на Марише осталась только тоненькая сорочка и трусики.

Обойдя ее со всех сторон, он убедился, что спрятать магнитофон решительно негде, и выбросил одежду за порог. Мариша пренебрежительно фыркнула: если бы она и в самом деле задалась целью записать их разговор, то существала такая аппаратура, которой деревянная стена никак не помеха.

– Теперь можно и поговорить. Ты ведь этого добивалась, когда звонила со своими признаниями, что видела меня возле дома Лены? Что ты от меня хочешь?

– Совсем немного, – сказала Мариша. – Тысяч десять, разумеется, в долларах меня бы устроили. Думаю, что за свою свободу можно заплатить и больше. Только не хотел бы ты избавиться от своей бороды, тебе ведь под ней жарко?

– Ты права, – сказала мужчина и сдернул с себя бороду, которая была даже не приклеена, а держалась просто на резинке, как борода у дедов морозов, составляющая одно целое с усами.

Представшее перед Маришей значительно помолодевшее лицо было ей настолько знакомо, что она невольно ахнула. Перед ней стоял Андрей. Тот самый пресловутый Милин дядя, обожающий, по словам Ирины Юрьевны, родную племянницу и заменивший ей отца.

– Что такое? – недовольно осведомился тот, заметив Маришино удивление. – Ты ожидала увидеть кого-то другого?