Циклопы. Тетралогия
Шрифт:
Арсений чувствовал себя бревном, внутри которого, в крохотном тоннеле ползает невидимый белесый червячок души. Душа - если угодно, интеллект, - была подвижной. Она вращалась в теснине оков одеревеневшего тела, утыкалась в стены и искала выход... Мерзопакостное ощущение беспомощности! Мурашечное, тошнотворное, немое. Лишившись телепатических возможностей, Журбин почувствовал себя голым обтесанным бревном - лишенная защитной коры древесина стыла, мерзла. К а м е н е л а.
По комнате ходила мама. Распахивала шторы на окнах.
Кошмар.
Миранда предупреждала,
Забыть. Расслабиться. Не думать. Не паниковать. Мама ни в чем не виновата.
Журбин изгнал из головы гнетущие мысли. Постарался повращать глазными яблоками, глянул на окно...Увидел, как по внешнему подоконнику, выходящему на палисадник, крадется полосатый кот.
Жюли! Пришла! Кот смотрел в окно, но не Сеньку. Он пристально приглядывал за женщиной, что уже расправила шторы и уселась в кресло и теперь отдыхает с полуприкрытыми глазами. Готовится к решительной схватке за обладание носителем.
Мама поменяла положение, двинулась и кот исчез!
Мама... Мама...
Миранда. Сейчас Арсению нужны спасительные воспоминания о наставнице. Она многому не успела (или не захотела?) научить Арсения, но тем не менее разъяснила ему главное: "Мозг, Журбин, легко настраивается на незнакомую работу по ассоциациям. Если ты столкнулся с чем-то в первый раз и не знаешь, как бороться, вытаскивай из памяти подобие. Делай схватку внутренне видимой, материальной! Если огрызаешься, то представляй, что состоишь сплошь из зубов - кусайся! Хочешь выпутаться - делайся ножницами или бритвой! В теле нетелепата я не могу устроить для тебя тренинг по противоборству, поэтому всегда отталкивайся от чего-то хорошо знакомого, ассоциативного!"
Сенька перестал думать о себе как о червивом бревне. Представил себя живым, могучим деревом, из ствола которого на глазах вырастают ветки-руки... Как ветви эти чуть колышет ветер..., заставляет их потряхиваться, оживать... Корни под землей бурлят! Наполняются живительной силой ноги...
По оконному стеклу чуть слышно ударил кошачий коготь и отвлек Арсения. Телепат открыл глаза: Василий-Жюли мягко прижимал лапу к стеклу, придерживался некоего ритма и выжидательно, пристально глядел на неподвижного Журбина. Лапа, пульсируя, расплющиваясь, выписывала одно и то же предложение на азбуке Морзе!
"Я иду к Тамаре, я уду к Тамаре", - прописывала по окну кошачья лапа.
Глаза Арсения расширились, но помертвелые губы были не способны даже на немую артикуляцию. Сеньке хотелось крикнуть:"Не ходи!!! Попробуй лучше с Примаком, он полностью свободен!!" Но ничего не получилось. Василий-Жюли бросил Журбину долгий взгляд и спрыгнула на землю. В безвыходной для друзей ситуации французская ученая приняла отважное решение: не обладая ментальными способностями Жюли решилась на эксперимент - собралась попробовать взять под контроль носителя-человека!
Что из этого выйдет не предугадать. Француженка не была телепатом, подавляя человеческим превосходством, она могла управлять носителями из животного мира, но получится ли у Жюли взять под контроль человека, чей рассудок не активен -
К сожалению, к дому шаманки Василий-Жюли подбежал слишком поздно, когда потерявшего сознание Примака уже отволокли в сторонку. Жюли не поняла, что произошло, Арсений не успел ей сообщить..., а попросту сказать - забыл(!)предупредить француженку, что рядом с домом валяется свободный человек - переселяйся в него как в пустой сосуд и владей! Журбин был слишком сосредоточен на предстоящей встрече с бывшим мучителем, он сбросил со счетов француженку: Жюли не обладала смертоносными диверсионными навыками, не имела телепатических возможностей, не представляла интереса как боевая единица. Она была - котом.
Полосатый котик пробирался к баньке. На крыше бани снова лежал снайпер, держал под прицелом дверь и окна дома шаманки, готовился стрелять по любому человеку, что покажется на улице.
Стрелял таежный охотник, без сомнения, прекрасно. Белкам и куницам шкур не портил.
Василий-Жюли старался не смотреть на торчащее с крыши дуло карабина: страх человека способен разбалансировать реакции зверя. Кот легкой тенью скользил в траве, разросшейся вдоль штакетника, ограждающего картофельные грядки. Француженка боялась засветиться, привлечь внимание стрелка к обмотанной изолентой странной штуковине на кошачьем ошейнике. Василий-Жюли обогнул баню по полю и с тыла подкрался к раскрытой настежь двери...
– Не балуй, Димка!
– раздался из предбанника тихий и предупредительный мужской рык.
– Фаина за девку с тебя семь шкур спустит!
– И чо?
– хмыкнул собеседник.
– Девка, типа, бабушке пожалуется, да?.. Не, Санька, она у нас молчаливая, смирная..., глянь, какая спелая...
– Убери лапы, я сказал!
– вновь прикрикнул Санька.
– Нашел время для баловства!
– Да пошел ты... Нынче мы, Санек, банкуем! Можешь в очередь вставать!
На загривке Василия поднялась дыбом шерсть. Нос наморщился, хвост захлестал по полосатым бокам!
Жюли не нужно было заходить в предбанник, дабы понять что там твориться. Не теряя больше ни секунды, кот ударил лапой по кнопке телепорта!
Первым ощущением француженки стала прохлада. Грубые заскорузлые пальцы стягивали с плеч Тамары рубашку, джинсовый жилет уже валялся на полу...
– Ох, какая ты у нас гладенькая, шелковая..., - возбужденно бормотал небритый парень, сидевший перед девушкой на корточках.
– Конфетка, а не девочка...
Тамара, безвольной куклой сидела на широкой, застеленной домотканым полотенцем лавке. Безразлично ко всему на свете, смотрела перед собой. Жюли почувствовала, как мужские пальцы в заусенцах грубо приникают под бюстгальтер, стискивают девичью грудь, мнут, теребят, вторая рука терзает заупрямившуюся застежку джинсов...
Жюли еще не поняла, кем является в этом теле - альфой или бета-наблюдателем. Бета чувствует все тоже, что и носитель, но не может управлять. Борясь с отвращением, француженка попыталась настроиться на управление и начала с глаз девушки.