Циклопы. Тетралогия
Шрифт:
"Не знаю", - признался парень.
"Зло сильнее добра? Эта ведьма могущественней нашей бабушки и Фаина не рискнет связываться с черной колдуньей?"
"Чепуха, - поморщился Журбин.
– Колдовство как таковое не имеет окраски. Оно - нейтрально. И зависит лишь от устремлений человека, обратившегося к древним знаниям".
...Поисковая группа вернулась к вечеру. Довольно гомонившие родственники Фаи протопали мимо низкого оконца. Над головой пленника забухали шаги...
Журбин-Хорн превратился в слух. Из комнаты
– Эх, Егорша, ну и невестушка тебе досталась! Видал бы ты как она затвор на калашникове передернула! В руки взяла. Что твой солдат прицелилась... Типа - Рембо в юбке. Ты с ней поосторожней!
– заржал Андрюша.
– Слово поперек, а она тебе в пузо из "калаша"! Очередь пустит и обмочиться не успеешь...
– Цыц!
– прикрикнула на балабола хозяйка дома.
– Чего орешь, как оглашенный?
– Дак я это...
– Язык попридержи. И есть садись. Сегодня вы мне все понадобитесь.
"Кроме Фаины, Тамары и Егора в доме еще шесть человек, - определила диверсантка.
– Двоих мы знаем хорошо - Назар и Лазарь. Еще двоих помню, это родственники-рыси. Один, уверена, - волк из банды Силкина нашей параллели... Второй... не понимаю кто".
"Митяй. Лысый такой, у него голос вечно простуженный, хриплый".
"Точно. Тоже рысь".
Арсений-Миранда лежал под потолком, бывшим полом для сеней, но частично подпол проходил под комнатой. Напарники слышали, как охотники рассаживаются за столом, переговариваются, рассказывают бабушке о прохождении поисковых мероприятий.
Скоро Журбин и Хорн узнали, что односельчане Фаины нашли оба автомата: один собаки разрыли на спуске в лощину, второй нашли обмотанным в куртку неподалеку от опушки.
Тамара молчала. Журбин-Хорн слышал как бабушка заставляет внучку хоть что-то скушать. Но до тех пор Фаина не изменила тембр голоса, девушка к тарелке не притронулась.
В комнате еще вовсю стучали ложки, когда от стола к сеням проскочили легкие шлепки матерчатых тапочек, звучавшие на фоне стука каблуков мужских ботинок, негромко скрипнул отодвигаемый с крышки подпола сундук. Люк распахнулся, Журбин-Хорн расслабился и прикрыл глаза, оставив крохотную щелку: первым в подвал спускался Егор.
Осторожно шел, с оглядкой, вначале голову склонил и глянул вниз. Миранда отметил, что действует парень грамотно (в расчете на о б ы ч н о г о человека), присел так, чтобы внезапно выскочивший из лаза пленник его с ног не сбил. Мысленно Миранда усмехнулась: при желании она достала бы паренька как кобра глупого мышонка. А по-простому и ждать бы не стала, а ударила снизу еще по открывающемуся люку. Крышка, наверняка бы, как следует саданула племянника по руке, поскольку открывал ее Егор не на себя оттягивая, а от себя - поглядывая в щель...
Короче - можно было б шороха навести.
Но - рано.
Чуть позже оказалось - надо-таки было "пошуршать"! Вместе
– Ну вот, смотри, золотенькая, - добродушно забасила бабушка.
– Ничего твоему больничному знакомцу не сталось. Полежит, поспит, а завтра на утро - поймем, что с ним делать. Хороший человек, он али дурной...
Тамара присела на корточки перед Арсением:
– Бабушка! Посмотри, что у него с руками! Вы ж его погубите...
– Ничего ему не сделается. Егорша дай-ка сюда чайничек.
Нажав на челюсти пленника, шаманка их разжала. Запустила носик чуть ли не до гланд и заставила Журбина-Хорн проглотить до капли все, что в него проникло.
– Бабушка, ну так нельзя!
– простонала внучка.
– У него руки совсем распухли, зачем вы его связываете? Он же - спит!
– Ну ладно, ладно, беспокойная моя... Сходи в горенку, принеси зеленую банку с мазью, поправим мы его руки...
Шаги Тамары зазвучали на лестнице. Секунды потекли, Миранда фиксировала желудочную секрецию, но полностью предотвратить впитывание жидкости не могла!
Голову Журбина ошпарило ужасом: доброта Тамары выходила ему боком - благодаря заботам внучки, шаманка собиралась задержаться в подвале! Намазывать запястья пленника какой-то дрянью, видимо массировать. Миранда могла выплеснуть из желудка содержимое и сразу же ринуться на вооруженного Егора, но это надо было делать двадцать секунд назад: отрава начинала забирать "на старые дрожжи", нападать со связанными сзади, онемевшими руками уже довольно сложно. Почти наверняка Арсений-Миранда вырубит племянника и ведьму, выскочит из подвала, но уверенности в том, что начавшаяся разбалансировка не достигнет апогея в ключевой момент разборок с шестью оставшимися наверху охотниками уже - не было.
Решив повременить и до ночи попритворяться паиньками, напарники приняли неверное решение. Отравленная жидкость неуклонно впитывалась стенками желудка. Журбин-Хорн еще мог слышать, чувствовать...
Уверенные пальцы знахарки приподняли правое веко пленника:
– Не нравится мне что-то, Егорша, - пробурчала ведьма.
– Не нравится...
– Что не нравится?
– Не так что-то, не по правильному.
– А конкретно?
– более напряженно поинтересовался верный родственник.
– Не понимаю. Вроде бы все так... А вроде бы и нет. Ты вот что, на поляну сегодня с нами не ходи, здесь оставайся.
– Да я и так бы Тамару с э т и м не оставил, - буркнул женишок.
– Вот, вот. Не оставляй. Приглядывай. И пои его каждые д в а часа. Наверх поднимемся, объясню тебе, что еще делать.
От лестницы прозвучал взволнованный голос девушки:
– Бабушка, вот мазь!
Через секунду Арсению-Миранде уже ненужно было притворяться, что лежит в беспамятстве. Мрак проглотил напарников, как захлопнувшаяся пасть кита библейского Иону.