Циклопы. Тетралогия

Обухова Оксана Николаевна

"Так вот я подтверждаю - мы попали в задницу вселенского масштаба, Сеня... А если говорить конкретно, то это ты, Журбин, попал. Так что нам нужно..."

Арсений перебил:

"Почему ты не говоришь вслух и мешаешь мне транслировать наш разговор Жюли и отцу?!"

"Поймешь чуть позже, а пока послушай. Ситуация такая: либо мы с тобой сейчас, Журбин, вычисляем внедренца и предотвращаем штурм Острова, либо - мы уже опоздали и на нас вот-вот полезут валом. Если ты еще не понял, Сеня, то полезут конкретно за ТОБОЙ. В связи с последними событиями, хроно-личности Завьяловы отходят на второй план, сейчас департаменту до зарезу нужен человек, вступивший в контакт

с существами, способными переправлять через пространство-время не только бестелесные интеллекты, но физические формы, вооружение. Но и даже это не главное, Сеня. Наши ученые почти пятьдесят лет безрезультатно бьются над проблемой: хроно-путешествия в будущее для нас закрыты. И в чем ошибка, почему так происходит, никто понять не может. Интеллект человека свободно проникает на любые расстояния в прошлое, будущее - заблокировано. Так что на этот раз департамент тебя не выпустит, Журбин, навалится всей массой и плюнет даже на параграф "Здесь и Сейчас". Им крайне нужен контакт с энергосуществами, и если мы с тобой не вычислим внедренца, нам всем хана, приятель. Совсем без вариантов. Тебя конечно будут брать живым... Но твой папа д е с а н т н и к, - Миранда чуть насмешливо подчеркнула последнее слово, - за сыночка до последней пули будет биться, чтоб мы ему не говорили".

"А что ты предлагаешь ему сказать?
– хмуро поинтересовался телепат.
– Предложишь сдать меня в обмен на безопасность остальных?"

"А ты согласишься?"

"А ты мне это предложишь?"

Выразительный обмен вопросами отразился на лице Арсения. Николай догадывался, что сын переговаривается с наставницей, но до тех пор пока Арсений не нахмурился, Косолапов не вмешивался. А тут сказал:

– Может посвятите и меня, ребята? О чем базарите?

Миранда уступила управление Арсению. Журбин помелил... и ответил:

– Так. Ни о чем. Проблему вентилируем.

Внутри Арсения негромко хмыкнула пришелица.

За дверью церкви послышались хлюпающие шаги. Кто-то шел через раскисшую снеговую кашу, поднимался по крыльцу...

Дверь раскрылась, в церковку вошла Фаина с большим, укрытым вышитым рушником подносом.

Под рушником угадывалась выпуклость, запах только что испеченного хлеба заполнил помещение...

Шаманка строго поглядела на отца и сына. Мельком бросила взгляд на котов.

– Уходим, - шепнул Косолапов. Прихватил рюкзак и первым вышел вон из церкви.

Арсению и Миранде тоже не надо было объяснять, почему Фаина вдруг пришла в заброшенную церковь с языческим охранных оберегом. Бабушка переживала, что нарушила колдовским ритуалом покой святого места, и хоть считала Бога - Единым и Всемилостивым (вне зависимости от того, как Его называют), пришла просить прощения и помощи. После ночного проведения языческого ритуала в стенах церкви на Остров как раз и пришла беда. Фаина с извинениями принесла сюда охранный оберег, опять надеялась на помощь намоленного места.

Что будет дальше, каков будет итог... попозже спросим, решил Арсений и, прихватив кота-Иную вышел вслед за отцом.

Григорий Николаевич Опушкин устроился на удобной лежанке в горенке Фаины, поверх самолично выделанной медвежьей шкуры обвязанную лубками ногу держал. На табурете рядом с дедом Гришей стояла кринка с козьим молоком, пшеничные домашние сухарики на глиняном блюдечке горкой возвышались. Блюдца эти тоже дед Опушкин для поселенцев мастерил...

На крыльце за дверью раздались бухающие шаги, как будто человек, идущий в гости, мокрый снег с обуви сбивал. Дверь распахнулась сразу в горницу - сеней у этой древней староверческой избы не было,

и в комнату шагнул Арсений.

– О. Сенька!
– обрадовался дед.
– Привет, привет, заходь... Фаины, правда, нет...

– А я к тебе..., Григорий, - выговорив с паузой имя старика, произнес Арсений.
– Поговорим?

На лице парня отпечатался мимический знак Миранды Хорн.

Но не включенный в круг осведомленных дед не обратил внимания на вертикальную морщинку, от которой брови на лице Арсения срослись в одну полоску. Продолжая улыбаться Опушкин потянулся к кринке, но взял ее неудобно, за край горлышка перехватил, а не оплел его пальцами...

– Даже не думай, - отметила это движение Хорн, получившая управление над физическими реакциями носителя.
– Поставь горшок на место, д е д у ш к а, бросить все равно не успеешь...

Но "дедушка" попробовал.

Успел, правда, только едва заметно угол сгиба локтя поменять для более точного броска кринкой в Арсения-Миранду - метился он явно в середину лба. Но швырнуть глиняный кувшин ему не дали, Журбин нанес по "дедушке" телепатический удар!

"Сказала же - не балуй", - спокойно, мысленно, произнесла Миранда. А вслух добавила:

– И как, коллега?... Оно этого стоило?

– О чем ты, парень?
– дед Григорий недоуменно поднял брови.

– Риск, стоил жизни?

Пока Миранда разговаривала с внедренным агентом хроно-департамента, Журбин ментально пробивал блокаду мозга старика-носителя. Еще шагая к дому Фаины, диверсантка предупредила ученика: "Если мы не смогли вычислить агента за прошедшие три года, Сеня, то агент этот - суперкласса, и лучше мы разделимся. Я буду контролировать внешние проявления и предупреждать вероятное физическое нападение, ты - пробиваешь ментальную защиту. Блок на агенте выставили инструментально, с большим запасом прочности в несколько слоев "писали", но дед-носитель телепатом не был, так что ты управишься легко и быстро. Личность Опушкина наверняка изъята, внедренного агента прикрывают многослойные записи исконного интеллекта, но ты представь что перед тобой кочан капусты, который можно лист за листом ободрать до кочерыжки либо разрубить одним ударом и - лупи, Журбин, до самого нутра, но бережно. Смотри не разнеси мозг вдребезги, нам нужен человек, а не капустная нарезка".

Миранда вычислила внедренца, опираясь не связку безусловных факторов. Шифрованное сообщение ушло из поселка менее чем через сутки после фантастического появления Арсения-Миранды в заколоченной церкви. Существование портала завьяловцы обсуждали при единственном свидетеле - Григории Опушкине, которому шаманка в тот момент сломанную ногу починяла. (Обморок агент наверняка изображал, прислушивался к тому, о чем говорят завьяловцы и бабушка.) А если учитывать, что общение агента с руководством департамента наверняка проходило и раньше, то сейчас лишь один человек из поселка не мог его осуществить, вне охранного периметра Острова.

И это пять-таки был - дед Григорий. Он лежал со сломанной ногой, а не носился как прежде по тайге то с охотничьей винтовкой, то с удочкой или корзинкой. (Для шпиона, надо сказать, превосходную личину выбрали: дед завзятый охотник и рыбак, частенько выходил за пределы Острова то за глиной для гончарни, то за лозой для корзинок. И помимо прочего имел отличную "легенду": как недавно узнали напарники, Григорий был сызмальства влюблен в Фаину и то, что он увязался за шаманкой до Пустоши, односельчан не удивило.) А нынче "дедушка" был накрепко привязан к месту. Но сведения, полученные агентом, были столь важны, что агент рискнул и вышел на связь.