Циклопы
Шрифт:
Не кстати вспоминая адреналиновые удовольствия - прыжки с парашютом, гонки, акваланги, прочую изысканную нервотрепку, - ощущая, как вибрирует каждый нерв и член, Завьялов крался вдоль стены.
Из кухонного окна не доносилось ни звука. Второе окно тоже промелькнуло, не давая результата. Из открытой форточки, судя по запаху прокуренной донельзя гостиной, доносился неясный рокот мужского баритона:
– А ты уверена?!
– смог разобрать Борис.
– Да ты...
– не разобрать, - ну, Сабинка,
Завянь метнулся вдоль стены, прыгнул в кусты! Ломанулся сквозь них перепуганным бизоном... Едва подарочный генеральский ТТ из-за пояса не выронил.
«Тихо, Боря, тихо. Не кипишись. Порядок.
– Рассудочный, уверенный голос Льва звучал в его подпрыгивающей голове.
– Садись в машину, ждем. Батарейку, кстати, из мобилы вынь. Вдруг засекут поблизости от дяди Вани?»
Спокойный генеральский тон подействовал. Борис сел на водительское место, коротко сообщил Жюли и Кеше:
– Порядок, Грачевы собираются на выход.
И замер. Глядя перед собой на дверь нужного, углового подъезда.
«Ты, Боря, как?»
«Сракой об косяк!» - рассерженно кинул внутрь себя Борис. Сердился Завянь, прямо скажем, на себя. На стыдный страх, на идиотские прыжки по кустам, на позорную нервную дрожь в каждом пальце.
Ссыкун паршивый! На нервяке забыл, что надо прослушать до конца: не раздастся ли из дома голос Зои, не бросятся ли Грачевы убирать заложницу! Порскнул в кусты стрёмным зайцем, едва услышав «мы приедем»!
Эх, хорошо бы генерал не разобрал всех этих мыслей. Позорище вселенское...
«Риск, Боря, дело благородное».
«А можно без банальностей?!»
«Извольте».
Когда Завянь уже открыл дверцу «Волги», собираясь вернуться под окна и послушать не кричит ли, не зовет на помощь Зоя (истерзанная раздвоением психика не выдерживала перенапряжения!), из подъезда вышли два амбала. Судя по данным паспортного стола, возрастной экс-милиционер Геннадий и безработный Яков.
Старший брат - мрачнее тучи - уселся за руль стоявшего перед подъездом БМВ. Младший братишка Яша рядом запрыгнул.
Машина постояла, разогревая двигатель, жестко рванула колесами разбитый асфальт дворика и понеслась в столицу.
О том, что все произошло по расписанному сценарию, Лев Константинович из скромности умолчал. Но Боря, чувствуя себя неловко, отметил:
«Ты молоток, Лев Константинович. Сказал «их надо разделить» и сделал».
«Не кажи «гоп», сынок... Бери Жюли и Кешу, выдвигаемся».
За домом голосила подъезжавшая к пылающим сараям пожарная машина. Перед окном гостиной дяди Вани сидела крошечная собачка в кофточке и юбочке, застиранной умелым на все руки генералом. Как только пожарные вопли затихли, собачка заскулила,
Под невесомыми собачьими лапами почти не приминался толстый и мокрый ковер из опавшей листвы. Собачка мерзла, тряслась всем тельцем, ушки вибрировали мелко-мелко...
«Хорошо, что Кеша этого не видит», - мрачно подумал Завьялов. За Жюли Борис переживал не меньше Кешиного: обессиленной диареей собачке воспаление легких подхватить - проще пареной репы! Иннокентий этого зрелища не выдержал бы вовсе, заорал бы: «Гранату мне, гранату!! Разнесем бандитское гнездо, Жюли замерзнуть не успеет!..»
Но Иннокентий, следуя генеральному генеральскому плану, уже засел на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
Завьялов, наблюдавший за окнами из-за укрытия мусорных бачков, судорожно стискивал кулаки. Если Грачевы расселись перед телевизором под пиво, Жюли скончается от холода, а толка будет - ноль.
«Не переживай, Борька, не переживай, - бубнил в голове голос Константиновича.
– Они сейчас на нервяке, прислушиваются».
«А если не прислушиваются, а ругаются или Зоей «нервы лечат»?!»
«Пока навряд ли. Зоя их заложница. Ее не будут «портить» до поры до времени. Бандой руководит опытный оперативник...»
«Дак он уехал!!»
Завьялов никогда не предполагал в себе способности к истерикам. В любой, самой опасной ситуации его не подводили выдержка и здравомыслие. Он бился-ломался на гонках, как-то раз, без лишнего волнения, воспользовался запасным парашютом, отрезав запутавшиеся стропы основного. Он падал, горел, тонул, дрался - побеждал и получал!
«Боря, а может, закурим?» - спокойно предложил Лев Константиныч.
«Да иди ты к черту, Лева!!»
«Как знаешь, мое дело предложить... Я свое тело лучше знаю».
Борис уже на самом деле собирался закурить, пригибаясь за бетонной оплеткой помойки, начал карманы на предмет «Беломора» ощупывать... В окне гостиной показалась пропитая физиономия Ивана Ивановича Грачева. Прищурившись, дядя Ваня разглядывал крошечного четвероногого червячка в юбочке и кофточке. Никак не мог понять, откуда это чудо тут образовалось?! Раньше под его окнами только лохматые дворняги пробегали да коты к помойке шастали.
Подозвал племянника.
Сергей Грачев подошел к окну, разинул рот - судя по артикуляции многоэтажно выругался!
– все понял моментально.
Собака Зои Карповой под окнами убежища - абзац полнейший.
Везение, что ее еще не подобрал какой-нибудь абориген, не продал за бутылку водки первой попавшейся девице!
В отличие от дяди, племянник из столичной тусовки знал отлично: подобные собачки имеют на теле несмываемые отметки, по которым легко устанавливаются заводчик и владелец.