Циолковский(Путь к звездам)
Шрифт:
Многие бы на его месте пали духом и махнули на себя рукой. Но Костя продолжал упорно заниматься дома. Часами он сидел над учебниками, решая задачи, рисуя чертежи, запоминая формулы. Но о поступлении в университет и речи быть не могло.
Что дали бы университетские лекции юноше, для которого мир звуков был уничтожен беспощадной болезнью?
И всё же наперекор судьбе в шестнадцать лет Костя Циолковский приехал в Москву учиться. Ни родственников, ни знакомых у него там не было.
Так и питался — ел хлеб, запивал водой. Зато покупал книги и разные нужные вещи для опытов: трубки, ртуть, серную кислоту и прочее.
Вы, наверно, спросите: а в каком же всё-таки институте он учился? А ни в каком! Костя Циолковский самостоятельно занимался в Румянцевской библиотеке [3] . Брал книги, садился за стол и читал, читал, читал… За три года он освоил курсы высшей алгебры, дифференциального и интегрального исчисления, аналитической геометрии, сферической тригонометрии, аналитической механики. Самостоятельно, без всяких профессоров. Питаясь одним чёрным хлебом с водой.
3
Сейчас это Российская государственная библиотека.
Когда однажды он приехал домой на праздники, родители посмотрели на него и ахнули: Костя ужасно похудел. Они поахали, поохали и давай кормить сына! Целую неделю пичкали его котлетами, пирогами, жареной гусятиной — поправляйся, сыночек, набирай вес! А Костя погостил дома немножко и опять укатил в Москву — книги в библиотеке читать, опыты ставить у себя в каморке и жить на девяносто копеек в месяц. Немного найдётся в мире образованных людей, получивших знания столь дорогой ценой.
Закончив обучение, Константин Эдуардович блестяще сдал экзамен на звание учителя уездных школ и получил право преподавать арифметику, физику и геометрию. И напрасно так волновался за его учеников приезжий господин на заснеженной калужской улице. Учителем Циолковский был очень хорошим. Хотя взрослые калужане считали его чудаком и несерьёзным человеком, но дети очень любили.
Для них такой учитель был как бы не совсем взрослым, а потому близким и понятным.
Только как же глухой Циолковский отвечал на вопросы учеников и слушал их ответы у доски? А никак! Он объяснял тему урока, а задания давал только письменные и потом проверял тетрадки.
Несмотря на это, он всегда был самым любимым учителем у ребят. Всё дело в том, что он умел сделать школьные занятия необычайно интересными: на его уроках летали модели аэростатов [4] , сверкали рукотворные молнии, гремели искусственные громы. На учительском столе Циолковского сами собой плясали бумажные куколки, а электрический осьминог хватал щупальцами за пальцы и нос всякого, кто желал проверить на себе действие статического электричества.
4
Летательный аппарат легче воздуха, например, воздушный шар.
Очень немногие из преподавателей тратили столько сил и времени на подготовку к урокам и изготовление наглядных пособий. Этот
Чудак-человек!
Вот так и жил Циолковский: учил детей и постоянно занимался научными исследованиями. И к тому же смешил окружающих своими чудачествами. Зимой катался на коньках с собаками наперегонки, а летом в такой же компании гонял на велосипеде. Нужно сказать, тогда велосипедов в Калуге почти не было. И собаки на всякий случай облаивали каждого, кто передвигался по городу на такой непонятной штуковине с колёсами: а вдруг это что-то опасное?
Но опасным и для них, и для самого Циолковского велосипед стал лишь однажды — когда Константин Эдуардович приспособил к нему бензиновый мотор. Он вообще был мастер на все руки и умел работать и с деревом, и с металлом. И вот однажды Циолковский решил сделать из своего велосипеда мотоцикл. Достал где-то небольшой моторчик, поставил его на велосипедную раму, залил в бачок побольше бензину и решил отправиться в путешествие по окрестным лесам. Уселся в седло, покрепче схватился за руль и нажал на газ! Но хотя и хороший он был механик, а всё же чего-то не рассчитал как следует. В итоге самодельный мотоцикл понёсся вперёд так быстро, что на первом же повороте Циолковский не удержал руль и врезался в заросли орешника.
А ещё Циолковский любил… петь!
Но это были очень странные песни, в которых не было ни музыки, ни стихов. Ведь Циолковский был глухим и потому не знал песен, которые поют все остальные люди. Но разве это помеха для человека, у которого душа поёт! И Константин Эдуардович шёл по лесной тропинке, во весь голос распевая какие-то одному ему понятные мелодии без слов. Грибники, случайно встретив его, долго смотрели вслед прогуливающемуся учителю, а потом обескуражено качали головой: мол, что тут поделаешь — чудак-человек.
Циолковский не унывал. У него была жена, семеро детей, он сумел построить для своей семьи большой уютный дом. Для того чтобы удобнее было общаться с родственниками и гостями, Константин Эдуардович придумал хитрую конструкцию.
Он согнул из тонкого листа железа огромную воронку, и когда он приставлял её узким концом к уху, то мог слышать всё, что ему говорят.
Чтобы не таскать эту громоздкую железяку по дому, Циолковский наделал таких воронок больше десятка и расставил по всем комнатам. Он называл их «мои слухачи». Сидит, к примеру, Константин Эдуардович у себя в кабинете, придумывает какую-нибудь ракету, а тут жена входит:
— Костя, пора обедать.
Циолковский тут же хватает свою трубу:
— Что ты говоришь?
— Пойдём обедать, говорю. Суп стынет.
— Ага, сейчас. Вот только скорость истекающих из ракеты газов вычислю.
Досчитает, что задумал. Потом спустится в столовую, сядет за стол. Жена ему:
— Тебе сметанки положить?
А у Циолковского и в столовой ещё один «слухач» стоит. Он его сразу же к уху: