Цирк, да и только
Шрифт:
– Татьяна, я вижу, вас что-то смущает, – заметил Косицын. – Я не понимаю, что именно. Поделитесь со мной своими сомнениями. Они касаются перспектив расследования, так?
– Нет-нет, меня ничто не смущает. Мое расследование продвигается. Возможно, сегодня я уже буду знать, где находится Урал. – Я смотрела на своего собеседника в упор, он выдержал мой взгляд, не отвел глаза в сторону. Ни один мимический мускул на его лице не напрягся. Если Артем Юрьевич был замешан в краже животного, то надо было отдать должное его артистизму. Чистый хозяйственник, чувствующий за собой вину, наверняка прокололся бы на каких-нибудь мелочах. А вот артист, виновный в краже, пожалуй,
– Хорошо, если тигренок найдется, но этого недостаточно. Я повторяю – мне надо знать имя того, кто его украл, – в голосе Косицына отчетливо послышались директорские нотки. – Татьяна, у вас уже есть конкретный подозреваемый?
– Нет, но я вышла на предполагаемого заказчика.
– И кто же это?
– Я не готова назвать его имя. Мне надо все проверить.
– Ну хорошо, хорошо. – Артем Юрьевич не стал настаивать на том, чтобы я непременно назвала имя того, кому понадобился тигр. – У вас свои методы работы, и я не смею в них вмешиваться. Я заинтересован в конечном результате. Признаюсь, поначалу я допускал, что прямых виновников исчезновения Урала нет. Я не исключал, что это шимпанзе пошалили, выпустив тигренка из клетки, и малыш сбежал в город, поскольку ворота были открыты. Но вчера у меня нашлась свободная минутка, я раскинул мозгами и пришел к выводу, что это уже не первое происшествие, случившееся в нашем цирке. Далеко не первое.
– Знаю, знаю, в прошлом сезоне у вас пропал пеликан.
Косицын вскинул на меня удивленный взгляд. Я прочитала в нем: «А Валера-то, пожалуй, прав. Сыщицкая хватка у нее есть».
– Если бы только пеликан, – вздохнул Артем Юрьевич, – хотя и его жалко. В январе произошел другой случай, который я замял, о чем сейчас сильно сожалею… Мне кажется, что за всеми этими происшествиями стоит один и тот же человек. Да я просто представить себе не могу, что в нашем коллективе не один, а несколько воров!
– Вы кого-то подозреваете?
– Если бы, – Косицын отрицательно мотнул головой. – Татьяна, вы должны мне помочь разоблачить этого поганца!
– Ну, если вы считаете, что все это взаимосвязано…
– Да, теперь я именно так и считаю.
– А что случилось в январе? – уточнила я.
– Из сейфа главного бухгалтера пропали деньги, пятьдесят тысяч рублей.
– Так, это уже интересно. Значит, пропали деньги, но вы, Артем Юрьевич, не стали заявлять об этом в полицию?
– Я вам сейчас все объясню. Дело в том, что Клавдия Серафимовна еще не успела оприходовать эту сумму. – Наткнувшись на мой недоверчивый взгляд, Косицын стал оправдываться: – Понимаете, наших артистов часто приглашают на корпоративы, причем оплата не всегда бывает официальной…
– Я понимаю, в кассе лежали неучтенные деньги, и кто-то их похитил.
– Да, но не все, что лежало в сейфе, а только одну пачку.
– Надо же, какой благородный вор! – усмехнулась я.
– Совсем не благородный. Он, ну или она, – поправился директор, – пока ясности в этом нет, воспользовался таким трагическим для всех нас моментом, что о каком-то благородстве не может быть и речи. Дело в том, что дочка Клавдии Серафимовны работает у нас в цирке. Она эквилибристка. И вот на одной из репетиций Маша упала. Было подозрение, что она повредила позвоночник, но впоследствии оказалось, что у нее только сильный ушиб. Однако новость быстро долетела с манежа в кабинет главного бухгалтера. Клавдия Серафимовна, не помня себя от горя, помчалась к дочери, забыв при этом закрыть не только сейф, но и кабинет. Когда она вернулась, то
– Может быть, неучтенку украл тот, кто посчитал, что ему недоплатили за выступления на корпоративах? – предположила я.
Для Косицына это стало откровением. Похоже, мысли Артема Юрьевича в этом направлении прежде не двигались. Проанализировав сказанное мной, он лишь пожал плечами:
– Ну не знаю, во всяком случае, никто вслух претензий никогда не высказывал. Знаете, я человек открытый. Мои сотрудники не могут пожаловаться на то, что я когда-либо отказался кого-то принять, выслушать. Ко мне никто с этим вопросом не подходил.
– Тем не менее недовольные распределением этих гонораров все же могли быть. – Я не спешила отказываться от своей первоначальной версии.
– Татьяна, я понимаю, что после драки кулаками не машут, поэтому спустя четыре месяца я не прошу вас найти пропавшие деньги. Как говорится, проехали. Сейчас надо искать Урала и его похитителя. Что-то мне подсказывает – и пеликана, и тигренка, и деньги украл один и тот же человек. Как говорится, в семье не без урода.
– Но разве птицу выкрал не бомж?
– Бомж, – подтвердил Косицын, – только ему наверняка кто-то помогал. Для всех так и осталось загадкой, каким образом похититель пробрался в цирк, а главное – как умудрился вынести птицу. Бомж был пьян в стельку и ничего конкретного не сказал.
– Как же его поймали? Почему решили, что это он украл пеликана?
– Случайная свидетельница, продавщица из киоска «Спортлото», стоящего у центрального входа в цирк, увидела, как бомж, который частенько мимо нее мелькал, шел куда-то с пеликаном. Эта женщина видела наше представление и знала, что в нем есть номер с пеликанами, поэтому позвонила в полицию. Полицейские нашли бомжа, он в сквере на Рахова спал на скамейке. Его разбудили, стали задавать вопросы, но воришка, что называется, не вязал лыка. Доблестные сотрудники полиции доставили его в участок. Он там проспался, а утром смог вспомнить только то, что какой-то мужик в приличном костюме заказал ему пеликана. Бомж пробрался во внутренний дворик, взял птицу и отдал ее заказчику за бутылку водки. Возможно, и тигренка выкрали тоже под заказ…
– Не исключено, – подтвердила я, но про Городецкого распространяться не стала. – Интересно, а как же вор пробрался в цирк?
– Сказал, что воспользовался моментом, когда из ворот выезжала машина. И обратно он вроде бы также вышел. У нас тогда камер видеонаблюдения не было, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть его слова было невозможно. Но мы сразу отреагировали на этот случай и установили камеры. Ну что же, Татьяна, теперь вы понимаете, насколько все серьезно? Если мы вора с вашей помощью не найдем, он и дальше будет пакостить. Вот, – директор положил передо мной новенькую пятитысячную купюру, – это вам, так сказать, выплата из директорского фонда…
– Артем Юрьевич, у меня договор с Варецкими, они мне уже заплатили. Я с удовольствием возьму деньги из вашего фонда, но только по окончании расследования, в качестве премиальных.
– Как знаете, – Косицын не стал меня уговаривать и убрал банкноту обратно в ящик стола. – Это все, о чем я собирался с вами поговорить.
– Спасибо за откровенность и доверие. Пойду работать. – Я встала и направилась к двери.
– Татьяна, я очень надеюсь на вас. Слышите, очень! – бросил мне вслед Артем Юрьевич.