Цирк Доктора Дулитла
Шрифт:
— Да они вас даже слушать не станут, — возразил Мэтью. — Они скажут, что вы просто сентиментальный чудак. Хиггинс легко выиграет дело. Право на собственность, и все такое. Я-то знаю, что вы правы, но разве судья вас поймет? Он заставит вас заплатить двадцать фунтов за удравшую тюлениху, а если вы этого не сделаете, вас посадят в тюрьму.
— Меня это не волнует, — повторил Доктор. — Послушай, Мэтью: я не хочу, чтобы ты был замешан в дело, которое тебе не нравится. Тем более что оно не совсем честное. Ведь чтобы побег удался, мне придется обмануть Блоссома. Я совсем не хочу, чтобы из-за меня
— Вот здорово! — воскликнул Продавец Кошачьей Еды. — И мне тоже. Вы когда-нибудь были в Кардифской тюрьме? Клянусь, что это самая отвратительная тюрьма на свете! Хуже нее я не видал!
— Нет, — сказал Доктор. — Мне приходилось бывать только в африканских тюрьмах — пока. Надо сказать, что они тоже не очень-то хорошие. Но давай вернемся к нашему делу. Ну как, ты мне будешь помогать или нет? То, что я собираюсь сделать, конечно, противозаконно, но я считаю, что закон в данном случае неправ. Пойми, я ни капли не обижусь, если совесть не позволит тебе быть соучастником в организации побега.
— Совесть не позволит, разорви мою печенку! — воскликнул Мэтью и, раскрыв окно, аккуратно сплюнул в ночь. — Да неужели я не помогу вам, Доктор? Этот старик Хиггинс со своей кислой физиономией не имеет никаких прав на тюлениху. Она — свободная жительница морей. А если он и заплатил за нее двадцать фунтов, то так ему, дураку, и надо. Я согласен со всем, что вы сказали. И потом, разве мы не партнеры? Разве мы не договаривались все делать вместе? Ох, и здорово же мы повеселимся! Помните, я говорил вам, что люблю риск? Помочь тюленихе сбежать — это для меня раз плюнуть. В своей жизни я обделывал делишки и похуже. Взять хотя бы тот случай, за который меня упекли в Кардифскую тюрьму. Знаете, что я тогда натворил?
— Не имею ни малейшего представления. Но не сомневаюсь, что это была какая-нибудь маленькая провинность.
— И никакая не маленькая провинность, — возмутился Мэтью. — Я…
— Ну, ладно, ладно, — поспешил переменить тему Доктор. — Какое это имеет сейчас значение? Все мы иногда ошибаемся.
— Это была не ошибка, — упрямо продолжал бормотать Мэтью, но Доктор его уже не слушал.
— Если ты на самом деле потом не пожалеешь, что помогал мне в этом… э… деле, давай обсудим все детали. Чтобы Блоссом ничего не заподозрил, мне придется на несколько дней уехать. Я скажу ему, что поеду по делам. Дела у меня действительно есть, но займусь я ими в другой раз. Будет очень странно, если мы с Софи исчезнем в один день. Поэтому я уеду первым, а ты останешься здесь за главного. Потом, через день или даже лучше через два дня, пропадет и Софи.
— Тоже отправится по делам, — вставил Мэтью, хихикая. — Вы хотите сказать, что после того, как вы уедете, я должен буду выпустить ее из балагана?
— Да. Если ты, конечно, ничего не имеешь против.
— Что вы! Это доставит мне огромное удовольствие, — сказал Продавец Кошачьей Еды, потирая руки.
— Ну вот и отлично. Я договорюсь с Софи заранее, где мы с ней встретимся, а потом…
— А потом вам придется
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 1
ПОБЕГ
Хотя план побега Софи держался в строжайшей тайне от всех людей, работавших в заведении Блоссома, звери, жившие в цирке, скоро узнали обо всем от Тоби, Джипа и Свистка. И несколько дней подряд это было единственной темой для разговоров в зверинце, конюшнях и вагончике Доктора.
В пятницу утром Доктор отправился к Блоссому и сказал ему, что хочет уехать из города по делам на несколько дней. Вернувшись к себе в фургончик, он увидел, что все его питомцы сидят за столом и что-то оживленно обсуждают шепотом.
— Ну что, Доктор, вы поговорили с хозяином? — спросил Мэтью.
— Да. Все в порядке. Сегодня вечером я уезжаю. Надо признаться, я чувствую себя ужасно неловко. Я так не люблю делать что-то исподтишка! Боже, как бы я хотел освободить Софи в открытую.
— Тогда бы я не дал за успех предприятия и ломаного гроша, — сказал Мэтью. — Я вот, например, не чувствую за собой никакой вины.
— Послушайте, Доктор, — сказал Джип. — Все звери в цирке очень сочувствуют Софи и хотят вам помочь. Если вам потребуется наша помощь — вы только скажите. Когда Софи должна убежать?
— Послезавтра. Когда цирк закроется на ночь, Мэтью отопрет дверь балагана и выпустит ее. Слушай внимательно, Мэтью: будь очень осторожен, никто не должен видеть, как ты возишься с замком. Если нас поймают, это будет отягчающим обстоятельством. Кража со взломом — это уже уголовное преступление. Я тебя очень прощу, будь осторожнее, ладно?
— Вы можете положиться на меня, Доктор, — сказал Продавец Кошачьей Еды, гордо выпятив грудь. — Я-то уж умею обращаться с замками. У меня свой метод — никакой силы. Я — как бы это сказать — действую на них убеждением.
— Как только ты выпустишь Софи, скорее уходи, чтобы тебя никто ни в чем не заподозрил. Господи, как это все похоже на какой-то постыдный сговор!
— А мне все это кажется веселым приключением, — возразил Мэтью.
— И мне тоже, — добавил Джип.
— Это будет лучшим трюком за всю историю нашего цирка, — вмешался Свисток. — Уважаемые дамы и господа! Знаменитый факир Джон Дулитл сейчас совершит чудо! Живая тюлениха исчезнет со сцены прямо на ваших глазах! Абра — швабра — абракадабра, гоп-ля-ля! Где же наша тюлениха? Ее уже нету.
С этими словами Свисток встал на задние лапы и поклонился воображаемой публике за печкой.
— Да, — вздохнул Доктор. — Хотя все это и очень смахивает на преступление, я не испытываю угрызений совести. Они не имеют никакого права держать Софи в рабстве. Как ты думаешь, Мэтью, нам бы с тобой понравилось, если бы нас заставили нырять за рыбкой в ванну с грязной водой на потеху публике?
— Фу, какая гадость! Я никогда не любил рыбу, да и воду тоже. А вы договорились с Софи, где вы ее встретите?