Цирк приехал!
Шрифт:
— В чем дело? — серьезно спросил следователь.
— Зачем Ваткин сажал? Зачем Шкап сажал? Они не виноват! Их сейчас должен выпускать. Друг надо выпускать, враг надо сажать. Понятно, да?
— Да не волнуйся ты так, мальчик. Садись, рассказывай все по порядку.
— Я расскажу. Я все по порядку расскажу. Только Ваткин и Шкап сейчас же выпусти. Пока не выпустишь — садиться не буду! Пока не выпустишь — волноваться буду. А раз буду волноваться — ничего не смогу по порядку рассказать! Ничего! Выпускай Ваткин со Шкап скорей! Понятно, да?
— Не волнуйся
— Ну как, Павликов? — спросил следователь, выслушав рассказ Сандро. — Будем арестовывать старосту?
— Обязательно! — согласился милиционер. — И немедленно!
Коля Плодухин весело рассмеялся:
— Ай да циркач Кругляков! Ай да ловкач!
— Не циркач, а цирковой, — поправил Сандро.
— Ну, извини, пожалуйста…
Сандро с дядей Донатом уже около часа сидели в пионерской комнате.
— А знаешь что, Сандро? — сказал чуть погодя Коля. — Это вы настоящие труженики — цирковые, а мошенники всякие, вроде Глеба Андреевича Круглякова, что за счет честных людей набивают себе карманы да обманывают государство, сойдут за циркачей.
— Пожалуй, верно, — согласился дядя Донат.
— Мы не опоздаем? — нервно спросил Сандро и приподнялся.
Коля взглянул на часы:
— Без нас не начнут. Как вернутся ребята с завода, так и пойдем. Чем больше людей на вскрытии мощей окажется, тем лучше.
Сандро снова сел.
— Так, выходит, и с крокодилами можно устраивать какие же штуки, как с удавами?
— И с крокодил можно. Главное — выкрасть незаметно и надежно спрятать. Понятно, да?
— Жалко, поздно ты появился у следователя. Упустили Глеба Андреевича вашего… — сказал Коля и снова рассмеялся. — Ну и циркач! Значит, выбрал второй вариант поимки — междугородный?
— Выходит, так, — сказал клоун.
— Как же он переправил бы удава? По суше или по воде?
— А кто его знает.
— И директору вашему ничего не известно. Он так следователю и сказал. «У меня, говорит, удава украли. Я лицо пострадавшее. В суд буду подавать на Круглякова».
Все рассмеялись. Коля продолжал:
— Тогда следователь спрашивает: «А где Кругляков?» — «Не знаю. Не знаю, куда он сбежал, куда удава увез. Моего кровного удава!»
— Не его удав. Дядя Проня почти все деньги выплатил. Пустяки остался. Врет Али-Индус. Он знает, где Глеб Андреевич. Всё знает. Один лавочка.
— Не волнуйся, Сандро. Мы эти деньги ещё взыщем с Круглякова, если поймаем его. А куда он сбежал, нам и без директора известно. В Омске его надо искать.
— Откуда знаешь?
— Староста следователю проговорился на допросе.
Признался, что приходил в паноптикум и Кругляков просил его спрятать змея в церкви, но Сергей Михайлович отказался. Вот и сказал Кругляков, что удава повезет в Омск самолично…
— А в чем ещё староста признался? — спросил дядя Донат.
— Больше ни в чем. Все, говорит, выдумал мальчишка или приснилось ему.
— Врет! — вспылил Сандро. — Я своими ушами слышал. Они хотели наш Наполеон превратить в какой-то столбняк! Глеб Андреевич сказал: «Борода, усы и волосы так подклею — настоящий
Коля рассмеялся:
— Не столбняк, а Столпник.
— Какой разница? Никакой! Значит, не признается?
— Абсолютно. Никаких тайников в церкви нет, мощи нетленные в полном порядке — хоть сейчас проверяйте.
— Так в чем же дело? — спросил дядя Донат.
— А в том, что церковь с того самого вторника закрыта на висячие замки. Неделя прошла, а её не открывают. Боятся разоблачения мощей.
— А как же они верующим объясняют, что бездействует церковь?
— Очень просто. Безбожники, говорят, хулиганят. У старосты ключи выкрали, самого посадили, церковь заперли и скрылись. А замки якобы особые — никак ключи к ним не подберешь. Мутят людей, настраивают против Советской власти. У церкви все время народ толчется.
— А как же сегодня? Двери придется выламывать?
— Ну зачем же! Церковники — хитрые бестии, да мы тоже не лыком шиты! Сюрприз им решили преподнести: новые ключи подарить. Мастера с завода новые ключи изготовили. Наши ребята им помогли. Есть у нас один пионер — золотые руки. Да ты его знаешь, Сандро, — Леша Косилов. На вскрытие мощей мы школьников пригласили.
— Кто же про жетончик проболтался? — спросил Сандро.
— Роман Смыкунов. Он рассказал Бурлаченко, Петя — Аркадию Викентьевичу, а тот и поднял шум.
— А староста долго будет сидеть? — спросил Сандро.
— Пока следствие не закончат. Многое ещё неясно. Например, как жетончик попал к ребятам в комнату: случайно или его подбросили. Неясно, кто украл скелет. Ну, Ноздрю с Чумой отыщут. Их по своей дурости выдал староста. Глеб Андреевич, конечно, все знает. Да где его взять? В Омск, правда, сообщили, да вдруг поздно — директор цирка мог его предупредить…
— Чего же так долго ребята не идут? — не выдержал Сандро.
— Придут, не волнуйся. Как будет все готово, так и придут. — Вожатый прищурился и в упор спросил Сандро: — Скажи честно, почему ты решил заявить об этом деле?
— Не знаю…
— Знает, — сказал дядя Донат. — Из-за дружков. Они его избили, а он простил. Решил заступиться.
— А если бы ты просто узнал, что аферисты придумали трюк с удавом, народ решили обмануть, не заявил бы?
— Не знаю. Нет, наверное…
— А хорошо это?
— Плохо. Понимаю…
— Вот то-то и оно, что плохо… Почему ты не пионер, Сандро? Ты мог бы стать хорошим пионером. Дорога человеку честь и его доброе имя. Вы — дети народа и должны помогать ему, как самым близким. Так, как ты дяде Проне помогал, а теперь дяде Донату помогать будешь.
…Две потайные комнаты в высокой церковной башне располагались одна над другой. Нижняя, в которой находился ящик с удавом, — у подножия узкой и крутой лестницы на колокольню, верхняя — под самой звонницей. В верхней была оборудована мастерская. Её окно выходило на площадь, окно нижней — внутрь храма. Двери с надежными секретными замками были совершенно незаметны на расписанной библейскими сюжетами каменной стене.