Цирк
Шрифт:
Он в задумчивости остановился, и Мария спросила:
— Ты ведь не собираешься прямо сейчас ломать взрыватели, да?
— Во-первых, я вообще собираюсь вставить только один взрыватель, остальная взрывчатка и так сдетонирует. Во-вторых, если я взорву мост прямо сейчас, то наши злые осы немедленно слетятся сюда и у них будет время, чтобы поискать брод или ближайший мост. Мы подождем, пока не послышится шум мотора, взорвем мост и поедем на лесную поляну, где включим фары, чтобы осветить место посадки.
— Я слышу вертолет.
Бруно
Посадка в вертолет и перелет на корабль прошли без происшествий. Пилот летел на бреющем полете, чтобы его не засекли радары. Уже в кают-компании Бруно начал объясняться с разгневанной Марией:
— Да, я тебя дурачил и сожалею об этом. Но пойми, я не хотел, чтобы ты погибла. Мне с самого начала было известно, что большая часть наших разговоров записывается. Я должен был заставить Харпера поверить, что проникновение в «Лубилан» произойдет в ночь на среду. Он все подготовил, чтобы схватить нас этой ночью, а значит, и тебя тоже.
— Но Кан Дан, Робак и Мануэло…
— Никакого риска. Они участвовали в этом с самого начала.
— Ах ты, скрытный, хитрый… Но что заставило тебя начать подозревать Харпера?
— Моя славянская кровь. Мы, славяне, ужасно подозрительные люди. Кабинет директора цирка в Вашингтоне — как раз то место, где не было жучков. Этот проныра электронщик, которого привел Харпер, — его сообщник, он должен был бросить подозрение на цирк. Если в цирке не было внутренних агентов, значит, это должен был быть Харпер. Только четыре человека были посвящены в то, что происходит: твой босс адмирал, Пилгрим, Фосетт и Харпер. Адмирал вне подозрений, Пилгрим и Фосетт мертвы. Остается Харпер. На судне Картер, судовой эконом, пришел в мою каюту вовсе не затем, чтобы проверить наличие жучков, а затем, чтобы их поставить. Жучки были установлены и в твоей каюте.
— У тебя нет доказательств.
— Нет? Картер поддерживал связь с Гдыней и держал в своей каюте полторы тысячи долларов. Новыми купюрами. У меня есть их серийные номера.
— Той ночью, когда на него напали…
— Это Кан Дан постарался. Потом Харпер сказал, что у него есть ключи, подходящие к кабинету Ван Димена. Он, должно быть, считал меня простофилей. Не так просто подобрать ключи к замку! Ключи у него были потому, что он имел доступ к ключам Ван Димена. Кроме того, он все время спрашивал меня о моих планах проникновения в «Лубилан». Я продолжал утверждать, что собираюсь импровизировать. В конце концов он получил все мои «планы» — сплошную ложь, разумеется, — когда я рассказывал о них тебе в твоей каюте и в купе. Ты помнишь, Харпер предложил твою
— Что?!
— Не тебе конкретно. Просто я не доверял никому. Я не знал, что ты чиста, пока ты не стала настаивать, что доктор лично рекомендовал тебя для участия в этой операции. Если бы ты была с ним в сговоре, то утверждала бы, что тебя рекомендовал адмирал.
— Я больше никогда не смогу тебе доверять!
— Теперь о том, почему за нами везде следили агенты тайной полиции. Кто-то давал им наводку. Когда я понял, что это не ты, оставалось не так уж много подозреваемых.
— И ты все еще надеешься, что я выйду за тебя замуж?
— Тебе придется это сделать, ради твоего же блага. После того как уйдешь в отставку. Возможно, сейчас эпоха женского равноправия, но я думаю, что эта работа не для тебя. Знаешь, почему Харпер выбрал именно тебя? Потому что посчитал, что ты не доставишь ему хлопот. И он был прав. Боже мой, тебе даже ни разу не пришло в голову, как это Харперу удалось затащить Фосетта в клетку с тиграми и не пострадать самому.
— Ну, раз уж ты такой умный…
— Он усыпил тигров, выстрелив в них иголками со снотворным.
— Зерно. Может быть, мне и в самом деле пора увольняться. Ты что, никогда не делаешь ошибок?
— Делаю. Я сделал одну огромную ошибку, и она могла стать роковой для многих людей. Я решил, что красная ручка — такая же, как та, которую Харпер использовал для тигров. Но эта была другая, смертоносная. Если бы не доберман-пинчер… ладно, есть какой-то смысл в том, что доктор погиб от своей собственной руки, так сказать. Подорвался на собственной мине. Поднявший меч от меча и погибнет, что-то в этом роде.
— Одной веши я не понимаю — в числе многих других, по-видимому. Я говорю о твоем намерении взять Ван Димена в плен. ЦРУ, несомненно, предвидело способность Ван Димена восстановить свои формулы?
— Да, предвидело. Планировалось, что я убью его при помощи смертоносной красной ручки. Вот только Харпер, у которого, наверно, полные карманы красных ручек, собирался позаботиться о безопасности Ван Димена в ночь на среду, во время моего предполагаемого вторжения. Он, конечно, справился бы с этим — он был хитер и умен, — и тогда не осталось бы никого, кто мог бы свидетельствовать против него, потому что я был бы мертв.
Мария посмотрела на Бруно и содрогнулась.
Он улыбнулся:
— Все уже позади. Харпер рассказал мне сказочку о больном сердце Ван Димена и настаивал, чтобы я использовал против него только черную газовую ручку. О необходимости применить другую ручку и речи не шло. Харпер и, конечно, его хозяева хотели, чтобы Ван Димен остался жив. Как я уже сказал, Харпер умер от собственной руки, и от его же руки погиб Ван Димен. Харпер полностью ответствен за обе смерти.
— Но почему, почему он все это делал?