Цитадель огня. Мрак остается (сборник)
Шрифт:
— Я теперь редко покидаю стены храма, — произнес Орсит. — Но три дня назад посетил Этерион, когда там собралась последняя ассамблея. Однако никакого решения так и не было принято. Наоборот, жрецы принялись поливать друг друга грязью. Казалось, они пришли туда специально для того, чтобы обрушить друг на друга самые несуразные обвинения — мол, заговор этот дело рук конкурентов, вознамерившихся переманить на свою сторону новых верующих и возвыситься над другими культами.
Дарж презрительно фыркнул:
— Ваши жрецы и боги скорее похожи на детей, что ссорятся из-за игрушки.
— Ты
— Но почему бы богам не объединиться, вместо того чтобы поливать друг друга грязью? — продолжал Дарж. — Вместе они бы гораздо скорее вывели преступника на чистую воду.
— Разумный вопрос, о смелый воин, — согласился Орсит. — Но я сомневаюсь, что ответ на него придется тебе по душе. Видишь ли, за всеми этими взаимными обвинениями и упреками я почувствовал нечто такое, что было гораздо сильнее и глубже всего остального. И это нечто — страх. Я ощущал его в каждом, кто там присутствовал.
Лирит кивнула:
— Понимаю. Ведь тот, кому хватило смелости убить бога, не остановится перед новыми убийствами.
И тогда Эйрин все поняла.
— Остальные боги опасаются, что если они начнут искать убийцу, то и сами могут стать его новыми жертвами. И если боятся боги, то что же говорить о жрецах.
Орсит кивнул:
— В ваших словах есть доля правды, дети мои, хотя все не так-то просто. История соперничества среди богов Тарраса похожа на бурлящий океан, и простые смертные осмеливаются приблизиться разве что к кромке прибоя, в страхе, как бы их ураганом не унесло в открытое море.
Мелия закусила губу.
— Даже для нас, бессмертных, порой бывает много неясного. Я надеялась, что члены Этериона сумеют договориться и совместными усилиями схватят убийцу Ондо. Однако сердце подсказывает мне, что этого не произойдет.
— Он кому-то перешел дорогу? — поинтересовался Фолкен.
— О, Ондо настроил против себя не одного бога, — пояснил Орсит. — Он не самый могущественный из них, всего лишь покровитель гильдии золотых дел мастеров. А это значит, что в его руках все производство ювелирных украшений в Таррасе. А многие из богов питают к золоту слабость, любят украшать им как жрецов, так и храмы.
Фолкен многозначительно почесал подбородок. Но даже если сказанное Орситом и показалось ему немаловажным, он не подал виду.
— Что ж, — сказала Мелия, сверкнув глазами. — Уж если Этерион не способен ничего предпринять, я буду вынуждена обратиться за помощью к иным силам. Я попрошу аудиенции у самого императора.
В ответ Орсит лишь печально покачал головой:
— Увидишь, моя дорогая, он тебе ответит отказом. Даже тебе. Скорбя по Ондо, император запер ворота дворца и никого не желает видеть.
— Скорее он прячет за ними какую-то тайну, — буркнул себе под нос Фолкен. — Готов поспорить, что император забился под одеяло и трясется там от страха, гадая, что же произойдет дальше. Эфезианцы никогда не отличались мужеством.
— Увы, похоже, Что трусость была присуща им всем до единого, — огласился Орсит. — Всем девятнадцати.
— Девятнадцати? — изумился Дарж. — Их что, было так много?
— О да, наша династия
— Неужели никто не пытался его сбросить? Зачем вам понадобились все эти девятнадцать императоров-трусов?
— Затем, что мягкотелый император все же лучше сильного и жестокого тирана.
И вновь Дарж не нашел, что на это сказать.
— И что теперь? — поинтересовался Фолкен, глядя на Мелию.
Та, сложив руки на груди, покачалась в воздухе:
— Не знаю. Для начала нам надо найти себе пристанище. Мне же необходимо время, чтобы подумать.
С этими словами она грациозно опустилась на пол. А вот для Даржа вновь принять вертикальное положение оказалось делом не из легких, не говоря уже об изяществе. На помощь рыцарю пришел Фолкен, рывком поставив его на ноги. И вот теперь Дарж стоял на своих двоих. Лицо его пылало смущением и гневом одновременно, что всех весьма позабавило. Эйрин даже чмокнула его в морщинистую щеку, отчего Дарж засмущался еще больше. Затем они все попрощались с Орситом, пообещав вскоре вновь навестить его. Жрец же остался парить в воздухе.
— И куда теперь? — поинтересовался Фолкен у Мелии, после того как они покинули стены храма.
— Полагаю, добрый Ландус может посоветовать нам приличную гостиницу.
Юный послушник, проводивший их до дверей, поднял голову:
— Разумеется, о Ваше святейшество. Все гостиницы находятся в Четвертом Круге. Мне представляется, вам бы подошел «Дом Девяти Фонтанов». Там вам наверняка понравится.
— Только не это! — вскричала Мелия и в ужасе застыла на месте.
Эйрин, да и все остальные, удивленно посмотрели на нее. Мелия же побледнела как полотно.
— О, простите меня, если я чем-то оскорбил Ваше святейшество. Если вы имеете что-то против этой гостиницы…
Фолкен оттолкнул юного жреца в сторону:
— Мелия, что с тобой? Что случилось?
С этими словами он схватил богиню за плечи. Какое-то мгновение Мелия стояла, окаменев как статуя, а затем с рыданиями осела в объятия барда.
— Это Геб! — прошептала она.
Эйрин еще ни разу не слышала этого имени.
— Геб?
— Да, Крысиный Бог, — пояснил Ландус. — Божество воров и попрошаек. Но…
— В чем дело? — потребовал ответа Фолкен.
Не успела Мелия проговорить, как Эйрин уже знала, в чем тут дело.
— Он мертв, — прошептала Мелия срывающимся голосом. — Его убили!
38
Даржу Таррас не понравился.
Нет, рыцарь не отрицал, что город велик и древен. Он был даже согласен назвать его величественным. Пять кругов цитадели поражали своей высотой и мощью и при необходимости могли защитить жителей от посягательств любого врага. Даже сумей неприятель преодолеть внешние стены, как ему пришлось бы штурмом брать еще четыре линии обороны. К тому же местный гарнизон отличался выучкой и дисциплиной, рынки изобиловали товарами, как местными, так и заморскими. Даже климат благоволил городу — благодаря морским ветрам здесь никогда не было изнуряющей жары.