Цитадель Огня

Энтони Марк

— Далеко не каждая легенда оказывается красивой. — Бард вновь посмотрел на идеально ровную горную гряду. — Конечно, многие пересказывают друг другу истории о том, как в сумерки кто-то видел тени в лесах или горах. Таррасцы называют их гоблинами. Но я встречал людей, которые считают эти тени и духи могримами, обитающими в самых дремучих лесах и на вершинах далеких гор, полых, как говорят, внутри — лишь дикие знают, как отыскать входы и их открыть.

В небе у них над головами одинокий ястреб издал протяжный крик.

Сразу после полудня

Тревис заметил великана. В животе у него урчало, и он уже собрался пожаловаться Мелии и Фолкену, несмотря на строгие взгляды, которыми его, несомненно, наградили бы в ответ, когда всадники выехали на вершину холма, и перед ними открылась неглубокая лощина. Земля сбегала вниз, к узкому ручью, а потом вновь начинался подъем. Именно там, на зеленой траве, отдыхал великан. Тревис разинул рот от изумления и тут же услышал удивленные восклицания своих спутников.

Великан занимал всю противоположную сторону лощины, но Тревис почти сразу же понял, что его фигура нарисована на светлом камне. Грубые, но четкие линии провела чья-то сильная и искусная рука. Тревис вдруг вспомнил, что подобные картинки люди находили на стенах пещер эпохи палеолита.

Хотя великан походил на человека, его кривые ноги с когтями больше подошли бы птице. Лицо не имело ярко выраженных особенностей, если не считать жесткой линии рта и единственного громадного глаза. Ниже по склону Тревис разглядел заостренный фаллос с парой здоровенных яичек. Несмотря на поражающие воображение размеры этого органа, великан не показался Тревису древним символом плодородия. Возможно, из-за нескольких треугольных зубов, торчащих из улыбающегося рта. Или фигурок, подозрительно напоминающих обычных людей и бессильно застывших на его ладонях.

Слева послышалось шипение. Тревис повернулся и увидел застывшую в седле Мелию. Она крепко держала черного котенка, мех которого встал дыбом. Кто из них шипел, Тревис не понял.

— Что это, леди Мелия? — спросил он.

— Вот не думала, что когда-нибудь увижу подобного тебе, — сказала леди, но обращалась она не к Тревису. — Мы уничтожили все изображения. Похоже, я ошибалась.

Фолкен подъехал к Мели и и положил руку ей на плечо.

— Успокойся, Мелия. Это всего лишь рисунок. Линии, начертанные на камне, вот и все.

Ее глаза сверкали.

— А разве линии не обладают силой, Фолкен? Разве ты сам не говорил так о своих драгоценных рунах?

Бард покачал головой и ничего не ответил.

— Кто это? — спросил Тревис, хотя ему не хотелось услышать ответ.

— Моуг, Повелитель Сумерек. Один из Старых Богов.

— Вроде Олрига?

Бард бросил на него такой свирепый взгляд, что Тревис прикусил язык.

— Нет. Совсем не вроде Олрига. Даже в самом начале Моуг отличался от остальных Зеари, а в конце стал их врагом.

— Не только врагом Старых Богов, — добавила Мелия, чьи янтарные глаза превратились в щелки. — Но и нашим.

К ним присоединилась Грейс.

— Я слышу, вы сказали о Старых Богах, Фолкен. О них постоянно

говорят толкователи рун. Но я никогда не слышала про них от других жителей Зеи. Они им когда-нибудь поклонялись?

— Зеари мало интересовались людьми. В отличие от Ниндари, Новых Богов, которые отважились войти в Фаленгарт из Аль-Амуна и Тарраса, навсегда связав свою жизнь с теми, кто им следовал. Старые Боги были существами камня, леса и неба. Они плохо понимали обычаи людей. Впрочем, некоторые из них искали встречи с людьми, сближались с ними и получали удивительные дары. Такие, как руны. В течение многих столетий могримы знали о Старых Богах и их детях, Зеримах — Маленьком народце.

Пока бард вел свой рассказ, взгляд Тревиса вернулся к изображению на белой скале. Что-то в нем показалось ему… знакомым. В единственном глазе, смотревшем на него с середины лица. А потом Тревис увидел то, чего сразу не заметил: на левом плече старого бога примостилось существо со сложенными крыльями и изогнутым клювом. Подозрительно похожее на…

На ворона, Тревис.

Нет, не может быть. Все Вороны исчезли — их сожгли. Разве сестра Миррим не видела это своими слепыми проклятыми глазами?

— А кто сделал рисунок, Фолкен? — громко спросил Дарж. — Может быть, могрим?

Бард покачал головой:

— Нет, могримы не умели рисовать. Они не знали, что такое музыка, и не украшали свои тела, если не считать естественных красящих веществ, которые они получали из почвы или растений. Полагаю, рисунок сделан позже, кем-то из первых людей, которые пришли в Фаленгарт с юга и встретили здесь Старых Богов.

Бельтан фыркнул, показывая в сторону фигурок на ладони Бога, тщетно пытающихся спастись.

— Считайте, что на меня снизошло откровение, но мне почему-то кажется, что их не слишком порадовала встреча с Богом.

Лирит продолжала внимательно смотреть на рисунок.

— Он завораживает, — сказала она.

— Нет, это просто чудовищно, — резко возразила Мелия. Она обратила свой пылающий взор на Фолкена. — И ты еще продолжаешь удивляться, почему люди забыли Старых Богов.

Бард в ответ лишь покачал головой.

— А что с ними случилось? — спросила Эйрин. — Куда они исчезли?

Фолкен вздохнул.

— Их время прошло. Когда с юга появились Новые Боги и подружились с людьми, началось их шествие по Фаленгарту, а Старые Боги и Маленький народец поняли, что их век закончился, поэтому они скрылись в Сумеречном Царстве.

— Ну, вряд ли все было так просто, — заметила Мелия. Бард еще раз посмотрел на огромный рисунок.

— Да, наверное.

Грейс убрала пряди светлых волос с лица.

— И все же кое-что остается для меня загадкой. Прошлой зимой Маленький народец из Сумеречного леса бродил по залам Кейлавера. Ты первым оповестил об их возвращении, Фолкен. Но если Маленький народец пришел к нам из Сумеречного Царства, почему бы вслед за ним не вернуться и Старым Богам?