Цитадель
Шрифт:
Одну ошеломительную минуту он не понимал. Затем трепетная радость овладела им. Не исключен! Свободен, чист, оправдан!
Он поднял голову и, как в тумане, посмотрел на эстраду. Из всех лиц, странно расплывавшихся перед его глазами, повернутых к нему, он видел ясно только лицо Роберта Эбби. Сочувствие
Он пробормотал тихо, обращаясь к председателю, но мысленно говоря это Эбби:
– Благодарю вас, сэр.
Председатель сказал:
– Дело считается законченным.
Эндрью встал, его тотчас обступили друзья - Кон, Мэри, потрясенный мистер Гоппер, люди которых он никогда раньше не видел и которые теперь горячо жали ему руку. Он не помнил, как очутился на улице. Кон все еще хлопал его по плечу, мчавшиеся мимо автобусы странно успокаивали нервное смятение, обычная жизнь улицы будила радость, невообразимый восторг свободы. Он вдруг посмотрел на Мэри и встретил ее глаза, полные слез.
– Если бы они сделали вам что-нибудь худое, после того как вы были так добры ко мне... о, я бы убила этого старого председателя!
– Господи помилуй, Мэри!-закричал Кон.-Не понимаю, чего вы все беспокоились. В ту минуту, как старина Мэнсон заговорил, я уже знал, что он из них вышибет все, чем их начинили!
Эндрью улыбнулся - слабо, радостно, неуверенно.
Они втроем пришли в гостиницу около часу дня. Здесь ожидал Денни. Он пошел им навстречу, серьезно усмехаясь.
Гоппер уже сообщил ему новость по телефону. Денни не делал никаких комментариев. Только сказал:
– Я голоден. Но здесь завтракать не стоит. Пойдемте все куда-нибудь, я угощу вас хорошим
Они завтракали в ресторане Коннота. Хотя на лице Филиппа не было и следа волнения и он говорил больше всего с Коном об автомобилях, но завтрак вышел очень веселый.
Потом Денни сказал Эндрью:
– Наш поезд отходит в четыре. Гоуп - в Стенборо, ожидает нас в гостинице. Мы можем купить задешево тот дом, о котором говорили. Ну, а теперь мне нужно сделать кое-какие покупки. Встретимся в Юстоне без десяти четыре.
Эндрью смотрел на Денни, думая о его дружбе, обо всем, чем он ему обязан с той первой их встречи в маленькой амбулатории Блэнелли. И сказал неожиданно:
– А что, если бы меня исключили?
– Но вас же не исключили,-качнул головой Филипп.- И я уж позабочусь о том, чтобы этого с вами никогда не могло произойти.
Денни ушел за покупками, а Эндрью проводил Кона и Мэри на Педдингтонский вокзал. Когда они, молчаливые теперь, ждали на перроне поезда, он повторил свое приглашение:
– Непременно приезжайте к нам в Стенборо погостить.
– Приедем, - обещал Кон.
– Весною, когда я налажу свой автомобильчик.
После того как они уехали, у Эндрью оставался в распоряжении еще целый час. Он инстинктивно сел в автобус и скоро очутился на Кензал-Грин. Прошел на кладбище и долго стоял у могилы Кристин, думая о многом. Был ясный солнечный день с свежим ветерком-такой, как любила Кристин. Над его головой, на ветке унылого, темного от копоти дерева, весело чирикал воробей. Когда Эндрью, наконец, пошел с кладбища, боясь опоздать на поезд, перед ним в высоком небе плыла сияющая гряда облаков, своей формой напоминавшая зубчатые стены крепости.