– Когда вы сможете приступить к своим обязанностям, доктор Мэнсон? Чем скорее, тем лучше.
– Я могу начать работу с будущей недели, – ответил Мэнсон. И вдруг, холодея от страха, подумал: «А что, если Кристин не согласится? Что, если я лишусь и ее, и этого чудного места?»
– Значит, решено. Благодарю вас, доктор Мэнсон, вы свободны. Комитет желает вам… и будущей миссис Мэнсон всяческого благополучия на новом месте.
Аплодисменты. Все поздравляли его – и члены комитета, и Луэллин, и Оуэн, сердечно пожавший ему руку.
Затем он вышел в приемную, пытаясь не
показывать своей радости, не видеть расстроенного и вместе с тем недоверчивого лица Эдвардса. Но, как он ни старался, он не мог сдерживаться. Когда он шел с площади на вокзал, сердце его ширилось радостным ощущением победы. Походка стала быстрой и упругой. Спускаясь с холма, он увидел справа от себя зеленеющий городской сад с фонтаном и эстрадой для оркестра. Только подумать – эстрада! Когда в Блэнелли единственным возвышением во всей унылой долине была куча шлака! А вот и кино наверху, на холме. Нарядные большие магазины, а под ногами – не горная каменистая тропа, а отличная мощеная дорога. И ведь Оуэн говорил что-то о больнице, о «прекрасной, хотя и небольшой больнице»? О! Подумав о том, как много значит для его работы наличие больницы, Эндрю испустил глубокий вздох. Он забрался в пустое купе кардиффского поезда и всю дорогу бурно ликовал.