Цитадели
Шрифт:
— Я тебя сам выпорю, как только встану! — промямлил я, пытаясь говорить громче и внушительней. — Кому велел дома сидеть?
— Вот видите, Мария Петровна, пациент умирать не собирается. Может быть, вы его убьете позже, когда выздоровеет? Все-таки не хочется быть соучастником. Да и мужская солидарность не позволит, — со смехом сказал Машкин коллега, а потом добавил: — Думаю, пока нужно оставить юношу в покое. Пусть спит.
Я вякнул, что уже выспался, но глаза почему-то стали слипаться. Заснул…
Потом чувства
Кажется, нахожусь в своем доме, если считать таковым апартаменты в Белкиной крепости. Рядом, на кушетке, дремала Машка. Будить ее не хотелось, но она как-то сама догадалась, что я проснулся.
— Ну и испугал же ты меня, — сказала моя девушка, вытирая слезы.
— Так вроде ранения нетяжелые. Слышала же, что твой эскулап сказал?
— Ну эскулап не мой. Он хирург, который тебе операцию делал. Кстати, из института Вишневского. И насчет нетяжелых ранений… Знаешь, сколько в человеке крови?
Это я откуда-то знал. У мужчин около пяти, а у женщин — около четырех литров.
— Так вот, ты потерял около трех литров. Чудо, как вообще жив остался!
— Холодная вода помогла, — пробормотал я.
— Холодная вода?! — изумилась Машка.
— Ну если бы вода была горячая, то кровь бы быстрее вытекла, — блеснул я познаниями в медицине.
— М-да, знаток… Кровь, что в холодной, что в горячей воде течет одинаково. Хорошо, что у нас запасы донорской крови большие. Были…
— Как там наши? Потери большие?
Машка заплакала:
— Очень большие. А у нас… дед Андрей погиб. И дед Борис… А когда еще и тебя привезли, всего белого, думала — все…
Борис был в первой линии… А вот князь… Я же слышал его голос за спиной нашего отряда…
— Похороны когда? — спросил я, прекрасно понимая, что сходить на них все равно не смогу.
— Похороны были две недели назад. Ты все это время без сознания был.
Я хотел еще о чем-то спросить, но Мария не позволила. Нежно, но строго приложила палец к губам: «Спать!»
Я лежал с закрытыми глазами и думал. Две недели… За это время в Застеколье могло много чего произойти. Удалось нам уничтожить цвергов или нет? И как же получилось, что мы атаковали так бездарно? Практически пошли в лобовую атаку на арбалеты. Тот обстрел из луков, что был сделан — это так, мелочь… Можно же было вообще обойтись без рукопашного боя. Почему? Или — неправильно рассчитали силы? Как-то все странно выглядело… Я не великий знаток военного искусства. Сказать по совести — так и вообще никакой… Но там же были закаленные и опытные люди…
Не заметил, как опять заснул. Проснувшись в очередной раз, снова увидел Машку, все в той же позе. И снова она проснулась как только я открыл глаза. Улыбнулась, вытерла мне лоб и поднесла к губам специальный
— Недавно меняла, пока подождут.
— Маш, как бы мне с Ярославом поговорить?
— Пока никак, — вздохнула Маша. — Дядюшка где-то там, в неизвестных землях или пространствах. Какие-то серьезные проблемы вырисовались. Как вернется, сразу к тебе придет. Ему тоже с тобой поговорить хочется.
— О чем?
— Не знаю, — честно, как мне показалось, ответила Белка. — Дядюшка лишнего не наговорит, а мне расспрашивать некогда было. Не до того. У нас весь первый этаж ранеными занят, а врачей, как везде и всюду, не хватает. Твоих мальчишек и девчонок санитарами пришлось сделать. Кстати, Вика поправилась и тоже в санитарки запросилась. Пришлось ее за одним пациентом прикрепить — за тобой.
— И что? Она за мной и ухаживала? — забеспокоился я.
— Ну да, — слегка повеселев, отозвалась Машка. — А что тут такого?
— И утку за мной выносила?
— Да какие утки? Ты под себя ходил. Вика простынки меняла, мыла твое бренное тело. Я вообще-то хотела памперсы приспособить, но девушки возмутились. Говорят: «Вредно для мужчины!»
— Девушки? — обмирая, произнес я. Мало одной Вики…
— Ну одной-то трудно тебя приподнимать. Вот и приходилось подружек звать. И Настя помогала, и Лена. Ты же помнишь, что у нее курсы медсестер закончены?
О медицинской подготовке девушек в педагогических институтах я знал, благо, что сам такой заканчивал. Но сейчас мне было не до воспоминаний… Машка невозмутимо продолжала:
— Лена, кстати, перевязки делала. А потом и Виктория научилась. Мальчишки забегали, о здоровье спрашивали. Не забыли начальника.
— Маш, а нельзя было парней на это дело приспособить? Неудобно как-то…
— Ой-ой, неудобно ему. Ты бы видел, как Лена тебя мыла… Ух, мне даже завидно стало. Осторожно так, старательно. Намыливала, смывала… Только, что не облизывала… Я, правда, особо-то за ней не наблюдала, но подозреваю, что без меня она могла и…
С трудом вытащив из-под головы подушку, запустил ею в Машку. Увы, но сил не было даже на это. Подушка, упав на край кровати, скатилась на пол.
— Вот-вот, так теперь и будешь лежать, — весело позлорадствовала Белка. Но сжалилась, подсунула подушку под голову и, взъерошив мне волосы, бережно поцеловала: «Дурной ты все-таки».
Выздоровление затянулось на целый месяц. Почему-то ни в одной из книг не говорится, что принцесса, ухаживавшая за раненым героем, должна менять под ним белье, а потом — выносить горшок. Скорее всего, ухаживали служанки, а принцессам только и оставалось, что влюбиться в спасенного…
Девчонок мои стенания не беспокоили. Напротив… Викуся, заходя в комнату, хохотала, видя мое смущение. Кажется — это ее изрядно забавляло.