Цивилизации Древнего Востока

Москати Сабатино

Шумерский герой, заслоненный трагичностью собственной судьбы, вызывает в памяти некоторые образы греческой трагедии; безусловно, Гильгамеш – одна из самых красноречивых фигур древней литературы.

Значительную часть шумерской литературы составляют гимны и молитвы. Существует несколько типов гимнов, но преобладают из них два: восхваление богов и восхваление героев. Часть гимнов составлена от третьего лица, часть – от первого, как эта песня Инанны:

Отец мой дал мне небеса, и землю дал мне: я —правительница небес.Есть ли кто, есть ли среди богов, кто может со мнойсравниться?Энлиль дал мне небеса, и землю дал мне: я – правительницанебес.Власть над мужами он даровал мне, власть над женамидаровал

мне,Битву он дал мне, стычку от дал мне,Ураган он дал мне, и смерч он дал мне,Небеса возложил он короной на мою голову,Землю надел он сандалиями на ноги мои,В сверкающую мантию божественности обернул меня,Сияющий скипетр дал мне в руку…Есть ли кто, есть ли среди богов, кто может со мнойсравниться?

Царь Шульги из третьей династии Ура удостоился особой хвалы. В одном из гимнов он рассказывает о себе в следующих стихах:

Я, царь, с материнской утробы был героем,Я, Шульги, с рождения был могучим мужем.Я лев с глазами ярости, лев, рожденный драконом,Я царь четырех концов земли,Я хранитель, я пастух шумеров,Я герой, бог всех земель…Добро я люблю,Зло презираю,Недружелюбные слова ненавижу.Я, Шульги, могучий царь, водитель народов…Далекие страны я покорил, своему народу дал безопасность,В четырех концах земли люди в домахЦелыми днями славят мое имя…Шульги, врагов уничтожающий, мир народу несущий,Обладающий божественной силой небес и земли,Не имеющий равных,Шульги, сын, защищенный богом небес!

Один гимн, также посвященный монарху, на первый взгляд носит совершенно иной характер – ведь это любовная песнь, не больше и не меньше.

Жених, милый моему сердцу,Прекрасна красота твоя, сладостный,Лев, милый моему сердцу,Прекрасна красота твоя, сладостный…

Дальше продолжается в том же духе, чисто любовным языком. Но если рассмотреть текст чуть более подробно, то выяснится, что певица – жрица Инанны, а ее возлюбленный – царь Шу-Син; по всей вероятности, это ритуальная песня, специальный гимн для церемонии, символизирующей брак Думузи и Инанны. Такая церемония проводилась в храме каждый Новый год, а участвовали в представлении царь и жрица.

До нас дошло не так уж много шумерских молитв. По жанру эти произведения близки гимнам, которые и напоминают по содержанию и форме. Следующая молитва адресована Гатумду, богине Лагаша, и произносится от лица царя Гудеа:

Царица моя, дщерь прекрасная священных небес,Героиня, утоляющая всякую жажду, богиня с высокоподнятой головой,Дарующая жизнь земле Шумера,Знающая, что на пользу пойдет твоему городу,Ты царица, ты мать, основавшая Лагаш!Когда обращаешь ты взгляд на народ твой, изобилиеприходит к нему;Благочестивый молодой человек, которого ты опекаешь, даживет долго!У меня нет матери, ты моя мать,И отца у меня нет, ты мой отец!Ты приняла мое семя, в святости ты породила меня:О Гатумду, как сладко звучит твое чистое имя!

Еще один жанр, близкий гимнам, – плачи. Это горестные жалобы, составленные в память о городах и домах, разрушенных врагом; можно считать, что они предшествовали библейским плачам. Так, богиня Нингаль причитает над руинами Ура:

В каналах моего города пыль собралась, воистину стали ониобиталищем лисицы;Больше не текут по их руслам пенные воды, и рабочиепокинули русла;В полях города больше нет зерна, и земледелец покинулземлю…Мои пальмовые рощи и виноградники, изобильные медом ивином, заросли горной колючкой…Горе мне, мой дом – разрушенное стойло,Я

пастырь, чьи коровы рассеяны,Я, Нингаль, подобна недостойному пастырю, стадо которогопало под ударами!Горе мне, я изгнанница из города, что не нашел упокоения;Я странник, в чужом городе влачащий жизнь.

Еще одну чрезвычайно интересную группу текстов составляют дидактические, или поучительные, работы различных форм. Сюда входят пословицы и афоризмы, нередко выражающие глубокую мудрость.

Бедняку лучше быть мертвым, чем живым:Если есть хлеб у него, то нет соли;Если есть соль у него, то нет хлеба;Если есть дом, то нет хлева; Если есть хлев, то нет дома.

Временами в подобных сентенциях можно увидеть замечательные психологические наблюдения:

Похвали юношу, и он сделает для тебя что захочешь;Брось корку собаке, и она завиляет хвостом.

А вот призыв к самоконтролю:

В месте скандала не выказывай раздражения;Когда гнев сжигает мужа, подобно пламени, умей потушитьпламя.Если он говорит с тобою, пусть сердце твое с благодарностьюпримет совет;Если он оскорбляет тебя, не отвечай ему тем же.

Еще один тип дидактических композиций – басня; к несчастью, до нас дошло лишь несколько образцов шумерских басен: о птице и рыбе, о дереве и тростнике, о мотыге и плуге, о железе и бронзе. Басни часто принимают форму диалогов или споров о хороших и дурных качествах разных персонажей, примерно так, как мы видим в более поздних баснях Эзопа. Среди персонажей басен – не только животные и растения, минералы и инструменты, но также люди и ремесла; когда речь идет о последних, литературный жанр немного меняется и вмешательство богов приближает рассказ к мифологическому типу. Хороший пример – состязание за руку Инанны между пастухом Думузи и земледельцем Энкимду. Богиня благосклонна к земледельцу:

Пастух никогда не получит руки моей,Никогда не укутает меня своим шерстяным плащом…Я, дева, стану женой земледельца,Земледельца, выращивающего растения,Земледельца, взращивающего зерно.

Но пастух энергично защищается:

Энкимду, муж каналов, канав и канавок,Земледелец, чем он лучше меня?Пусть даст он мне свое черное одеяние,В ответ я дам ему, земледельцу, черную овцу;Пусть даст он мне свое белое одеяние,В ответ я дам ему, земледельцу, белую овцу;Пусть нальет он мне лучшего своего пива,В ответ я налью ему, земледельцу, желтого молока;Пусть нальет он мне сладкого своего пива,В ответ я поставлю перед ним, земледельцем, кислогомолока…Наевшись и напившись,Я оставлю для него лишний жир,Я оставлю для него лишнее молоко:Земледелец, чем же он лучше меня?

В конце концов Инанна выбирает пастуха. Но – и это очень важно – соперники мирятся, и земледелец также приносит богине свои дары. Это полностью согласуется с естественным порядком – устремлением и одновременно характерной чертой шумерского образа мыслей.

Произведения нравоучительного жанра включают в себя множество школьных текстов, один из которых, расшифрованный Крамером, особенно интересен. В нем рассказывается о юноше, который ходил в школу, усердно учился, готовил и писал все упражнения. По возвращении домой он рассказывает отцу обо всем, что сделал, и просит дать ему поужинать:

Я хочу пить, дай мне напиться!Я голоден, дай мне хлеба!Омой мне ноги, постели постель, я хочу спать.И разбуди меня утром пораньше, я не должен опаздывать,Или учитель побьет меня палкой.

На следующее утро юноша встает, берет два хлебца, приготовленные для него матерью, и вновь бежит в школу; но он опоздал, и встреча с начальником предвещает ему наказание. Возвратившись домой, он предлагает отцу пригласить наставника домой и ублаготворить его дарами. История продолжается: