Цивилизация Этрусков

Этрусская цивилизация — самая первая из всех, расцветших на земле Италии. Ее «золотой век» относится примерно к 700–450 гг. до н. э. Несмотря на то что эта цивилизация развивалась главным образом в центральной Италии, между рекой Арно, Тирренским морем и Тибром, она вырвалась весьма далеко за пределы этого региона, — как на север (Паданская равнина), так и на юг (Кампания), — вплоть до того, что Катон Старший полагал, будто вся Италия целиком находилась под влиянием этрусков. Но сила этрусков не сводится к одному лишь политическому доминированию. На фоне других народов Италии (умбры, оски и др.) в I тыс. до н. э. этруски имели выдающуюся культуру: никто не оставил такого количества надписей, не породил столько произведений искусства, не имел такого сильного влияния на соседние народы, в том числе на Рим, — согласимся, что одно лишь это имеет серьезнейшие последствия. На этих основаниях обоснованно можно говорить об этрусской цивилизации, несмотря на то, что некоторые осторожничают в использовании данного термина по отношению к другим современным ей италийским «народам». Во всяком случае, когда Джузеппе Микали издает в 1826 г. свой знаменитый труд «L’Italia avanti il dominio dei Romani», [1] написанный в духе романтизма и пронизанный антибонапартизмом, в первую очередь он обращает свой интерес к этрускам. Это был решительный поворот в сторону этрускологии,

к исследованиям об этрусках. Другие итальянские историки начала XIX в., такие как Сисмонди или Пиньотти, также обращались к истории этрусков, когда разрабатывали свою теорию трех крупных эпох в истории Италии, которая должна была дать легитимную силу политике объединения Италии, а значит, и возрождения нации. Италия, по этой теории, уже переживала три величайших момента цивилизации и политического могущества: эпоху этрусков, эпоху Римской империи и период Ренессанса. Туристы, посещающие этрусский некрополь Монтероцци в Тарквинии, испытывают ярчайшие эмоции, рассматривая погребальные фрески в небольших подземных гробницах. Даже на Стендаля колоссальное впечатление произвел визит, в ходе которого он, будучи французским консулом в Чивитавеккье, в 1830-е гг. впервые увидел «расписные подземелья Пер-Лашез» в Тарквинии. Это восхищение, однако, не помешало ему участвовать, как и любому другому, в торговле древностями, извлеченными из погребений Вульчи или Тарквинии.

Всякий, кто намеревается писать или читать об истории этрусков, опираясь на четкую и подробную хронологию, рискует оказаться разочарованным. Давно уже прошли времена императора Клавдия, который, по словам Светония, мог описать на греческом языке всю длинную историю этрусского народа. Все наши «письменные» источники, содержащие или нет ссылки на историков, будучи косвенными, предоставили нам некоторые сведения о датах, но лишь в той мере, в которой греческие и римские историки были вынуждены упомянуть о военных столкновениях между этрусками, греками и римлянами. Например, благодаря Геродоту мы имеем сведения о крупном военном сражении, в ходе которого между 540 и 535 гг. до н. э. в Тирренском море этруски из Цере (Черветери), выступившие в союзе с карфагенянами, разбили греческий флот где-то между Корсикой и итальянским побережьем. Несколько десятилетий спустя, в 474 г. до н. э., неподалеку от города Кумы, то есть немного южнее, этруски были разгромлены новым хозяином Западного Средиземноморья, сиракузским тираном Гиероном, который в качестве дара Зевсу в Олимпии преподнес этрусский шлем (по меньшей мере). Гораздо больше точных дат появляется, как только в игру вступает Рим, и с осады города Вейи в 406–396 гг. до н. э. начинается завоевание Этрурии. Только отсутствие второй декады (книги 11–20) сочинения Тита Ливия «История Рима от основания Города» лишило нас основных сведений о дате завершения этого завоевания. Также мы имеем весьма точные даты правления этрусской династии в Риме в 615–509 гг. до н. э.: еще предстоит проанализировать значение этого периода в общей истории этрусков. Однако сами этруски не оставили нам никаких сведений о своей истории. Глядя на обширные консульские списки Рима, мы не имеем списков этрусских царей или магистратов, и любая попытка выстроить политическую хронологию становится напрасной.

Таким образом, этрусская цивилизация, которую мы собираемся изучать, — это больше, чем история этого народа, основанная всецело на хронологии. Однако это совершенно не означает, что мы отказываемся от диахронического видения: закрывать глаза на его важность означало бы представить искаженную и обездвиженную картину этрусского общества, все сферы которого находились в постоянном развитии в начале I тыс. до н. э. Косвенные источники, в частности археологические, заполняют некоторые лакуны, но не полностью, а опубликованные интерпретации этих археологических источников всегда порождают различные споры. Мы не считаем, что, просто сложив все эти гипотезы, можно восстановить всю историю этрусского общества.

10 октября 1992 г. в городе Кортона, что возвышается над знаменитым Тразименским озером, к карабинеру Камучи подошел человек, чтобы сообщить итальянским властям о находке семи небольших бронзовых пластин. Этот скромный рабочий открыл новую страницу в этрускологии, поскольку найденные бронзовые пластины были покрыты красивой, очень аккуратной надписью, несомненно выполненной на этрусском языке, что не удивительно, поскольку Кортона была одним из крупнейших городов независимой Этрурии и играла, среди прочих, решающую роль в исследованиях об этрусках, предпринятых в эпоху Нового времени. Этрусская академия, основанная в 1727 г., была одной из наиболее активных организаций, среди ее членов-корреспондентов и важных персон были Монтескье и Вольтер, и по сей день туристы могут посетить Музей Этрусской академии, гордостью которого, помимо других экспонатов, является богато украшенный бронзовый светильник, созданный в V в. до н. э. и впоследствии немного отреставрированный.

Всем тем, кто долгое время считал этрусскую цивилизацию загадкой, крупно повезло. Рассмотрим же обстоятельства этой находки: если рабочий утверждал, что случайно нашел эти таблички на строительной площадке, наиболее вероятно, что они были трофеем одного из многочисленных tombaroli,грабителей могил и различных археологических памятников, которые постоянно орудуют в Италии и, особенно, на территории древней Этрурии. Несомненно, в этом случае вознаграждение, полученное в результате честной передачи находки государству, предпочтительнее, чем рискованная торговля на международном рынке антиквариата. Самое интересное — большой перерыв между передачей находок полиции и Археологическому управлению Флоренции и моментом, когда о них стало официально известно научному миру (что вызвало небывалый ажиотаж) и широкой общественности. Этот источник, который отныне стал называться табличкой из Кортоны (Tabula cortonensis), — по аналогии с табличкой Клавдия, великолепной латинской надписью, высеченной на бронзовой пластине, найденной в Лионе в XVI в., — был опубликован лишь через десять лет после его обнаружения. Табличка еще в древности была разбита на восемь кусков (рис. 9). Восьмой фрагмент не сохранился. Однако нехватка одного фрагмента ничуть не препятствует пониманию текста, представленного в конце 2000 г. на крупной выставке «Gli Etruschi», организованной венецианским Палаццо Грасси, а затем выставленном в самой Кортоне. Теперь всякий может увидеть табличку из Кортоны в Музее Этрусской академии, наряду со знаменитым бронзовым светильником и замечательными статуэтками божеств, также выполненными из бронзы.

Отныне мы имеем третий по длине текст на этрусском языке (40 строк — 32 на лицевой стороне и 8 на оборотной, 206 слов). Однако загадочные обстоятельства, окружившие этот источник до его публикации и обнародования, заставляют вспомнить о романтических условиях находки самого длинного этрусского текста, известного на сегодняшний день — Загребской мумии (1200 слов). Это удивительное название отсылает нас к настоящему роману о мумии: хорватский аристократ, привезя из путешествия по Египту мумию в качестве сувенира, что

было распространено в XIX веке (европейские музеи полны туристическими покупками такого рода), обнаружил, что ленты, которыми была обернута мумия, были покрыты очень длинным текстом, написанном главным образом черными чернилами. И лишь в конце века было обнаружено, что текст написан на языке этрусков: это был ритуальный календарь, странную историю которого мы попытаемся воспроизвести чуть ниже. К этому же списку принадлежит вторая по длине этрусская надпись, табличка из Капуи, которая долгое время в специальной археологической литературе называлась Черепицей из Капуи, поскольку эта надпись из 300 слов была высечена на прямоугольной плоской плитке из терракоты и была сделана более неумелым почерком, чем в двух вышеупомянутых случаях.

Табличка из Кортоны (примерно 45 х 30 см), полностью исписанная с одной стороны и только в верхней части — с оборотной стороны, была поначалу интерпретирована как юридический текст: это делало ее очень интересной, поскольку большинство эпиграфических источников, которыми мы располагаем, носят религиозный характер, что не удивительно, ведь в античности преобладало суждение об этрусках как о «самых религиозных из людей». Согласно первым издателям, текст из Кортоны, датируемый 200 г. до н. э., был чем-то вроде контракта купли-продажи или аренды земли, возможно виноградников: в одном из отрывков сразу было расшифровано выражение «cen zie zichuche», то есть «этот текст был написан…», что является вполне уместным в документе юридического характера. Также в этом источнике часто встречаются имена числительные, что может означать указание на меры площади или денежные суммы. Продавцы принадлежали к богатым семьям города, таким как Кузу, представители которой уже были известны по другим надписям, и их аристократические погребения мы можем идентифицировать. Что же касается покупателей (или арендаторов), их было много, и они имели более скромный социальный статус. Третья серия имен собственных в табличке из Кортоны, предположительно, принадлежала гарантам этой сделки: среди них были магистраты и, в частности, «zilath machl rasnal» (строка 24), долгое время считавшийся высшим магистратом этрусского государства, но который мог проживать только в кортонском полисе.

На оборотной стороне также можно прочитать (вероятно) слово «tarsminas», которое, по мнению тех же исследователей, могло означать Тразименское озеро, а следовательно, и его прибрежную территорию, то есть, как уже было сказано, совсем рядом с Кортоной. Начало надписи, выгравированной на оборотной стороне, является датировкой, которая напоминает римскую датировочную формулу. Читаем «zilci larthal cusus titinal larisalc salinis aules-la», что переводится следующим образом: «При магистратах ( zil-ciпо форме напоминает слово zil-ath,упомянутое выше) Ларсе Кузу, сыне Титины и Ларисе Салини, сыне Авла». Если оставить в стороне вопрос о фамилии, передающейся по материнской линии, — хотя это является свидетельством высокого положения женщины в этрусском обществе, — в примере с этими двумя верховными магистратами можно обнаружить сходство с римским манером обозначать год именем двух правящих консулов: так, 63 г. до н. э. был годом консульства Цицерона и Антония (по-латински, М. Tullio С. Antonio consulibus).Все это, повторимся, лишь ряд весьма убедительных гипотез: мы сможем оценить масштабы нашего незнания, только лишь когда отметим, что некоторое время спустя после этой публикации на свет появилась длинная статья одного из лучших специалистов по этрусскому языку, Карло де Симоне, в которой табличка из Кортоны предстает перед нами как текст… разумеется, религиозного характера — это описание погребальной церемонии (по-латински, parentatio), организованной семейным кланом. Одним из важнейших моментов в этой интерпретации является вопрос первоначального местонахождения этой бронзовой таблички, весьма неплохо сохранившейся, хоть и фрагментами: находилась ли она в общественном, официальном учреждении или в фамильном склепе, то есть в частном владении? Мы также задаемся вопросом о сведениях, сохраненных другими металлическими предметами, созданными одновременно с табличкой, — имеют ли они одинаковое происхождение? Таким образом, мы видим, что наши вопросы гораздо более многочисленны, чем ответы на них, и что этрускологов ждет долгая работа.

Начать хотелось бы с той же самой таблички из Кортоны не только потому, что она была открыта сравнительно недавно, но и потому, что этот источник и его история великолепно иллюстрируют современный уровень наших знаний об этрусском языке. Так, вопрос языка неразрывно связан с другим наболевшим вопросом этрускологии — происхождение этого «загадочного» народа. И постараемся больше не использовать это прилагательное! Первым позитивным моментом является то, что мы без труда можем прочесть этрусские тексты, поскольку написаны они буквами греческого алфавита, несколько приспособленными к отражению этрусского языка. Прочтение этрусского языка стало действительно весьма простой задачей после того, как было установлено, что подавляющее большинство надписей выполнено в обратном направлении, справа налево. Однако некоторые из них все же написаны слева направо, но это не должно нас смущать: мы наблюдаем то же самое и в греческих надписях архаического периода. Очевидно, что направление письма не является основной проблемой, поскольку и в греческом, и в этрусском языках существовали так называемые «бустрофедоны», — тексты, строки которых поочередно направлены справа налево и слева направо, словно борозды, оставляемые плугом. Между тем нельзя сказать, что выбор в пользу написания текста справа налево является неосознанным, и весьма вероятно, что он мог иметь свои корни в иконографии: рассмотрим, к примеру, мифологические сцены, представленные на сосудах чернофигурного стиля, — чаще всего они читаются справа налево в этрусской керамике и слева направо в аттической.

Расшифрованная письменность неизвестного языка

С самого начала следует разделить такие понятия, как письменность и язык: собственно этрусский язык остается для нас неизвестным по многим причинам, однако написан он греческими буквами, которые мы отлично знаем. Подобную картину мы видим с галльскими надписями, зачастую выполненными буквами греческого и латинского алфавитов. Прямо противоположная ситуация складывалась с линейным письмом Б до его дешифровки. Язык был нам известен, — это был, очевидно, греческий, но скрывался он под маской письменности, долгое время остававшейся неразгаданной, пока Вентрис и Чедвик не поняли ее технику. Прежде чем рассмотреть обстоятельства, которые привели этрусков к греческому алфавиту, и дать первичную характеристику их языку, их первым надписям, датируемым 700 г. до н. э., необходимо добавить одно уточнение к вопросу о прочтении таблички из Кортоны: хоть мы и можем с точностью прочитать все буквы, все же не всегда получается точно установить разделение между словами, которые в большинстве своем для нас ничего не значат! Нам очень повезло с этим красивым и очень аккуратным текстом, поскольку он содержит знаки препинания, что является редкостью. Это круглые точки или треугольники, а также знаки разделения между главами. Так, первый издатель увидел в «tarsminas» одно-единственное слово, предположив, что оно могло обозначать Тразименское озеро, а второй исследователь прочитал в этих же буквах два слова, смысл которых оказался скрытым.