Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса
Шрифт:
Насколько можно судить в настоящее время, они являлись полноценным субъектом стратегического действия (а точнее, несколькими такими субъектами, соперничающими друг с другом), однако контроль за ними высшего политического руководства был утерян уже в ходе ожесточенной борьбы за власть после смерти Сталина (а если предположить, что Сталин, в соответствии с рядом убедительных мемуарных свидетельств, был убит Берией, – то и на завершающем этапе сталинского периода).
В более поздние времена ряд весьма хорошо информированных источников называл одной из существенных причин афганской войны борьбу высокопоставленных и влиятельных представителей ГРУ и КГБ за исключительно значимый с точки зрения тогдашней советской «теневой экономики» канал поставок контрабанды из Пакистана в Афганистан и далее в Среднюю
В 70-е годы XX века речь шла ещё не о наркотиках, а прежде всего о бытовой электронике, которая, однако, приносила сопоставимую в условиях тогдашней советской экономики доходность. Первоначально канал контрабанды был создан для обеспечения систематических поставок компьютерной техники в обход западных санкций (российские ученые-физики вспоминали о стремительном, за месяц после составления заявки получении большого числа необходимых им высокопроизводительных компьютеров «через Пакистан» – и это при тогдашней общей медлительности советской бюрократии!), однако, разумеется, весьма быстро стал использоваться и для систематического извлечения частной прибыли.
В непримиримом столкновении групп «Парчам» и «Хальк» в руководстве Афганистана активно участвовали советские спецслужбы: за приходом к власти в сентябре 1979 года премьера и Министра обороны Хафизуллы Амина («Хальк») стояли профессионально близкие к нему (и, как положено, прямо контролировавшие его) представители ГРУ, за Бабраком Кармалем («Парчам») – представители КГБ, которые и обеспечили свержение Амина.
Разумеется, в борьбе за контрабандный транзит участвовали не спецслужбы как целое, а лишь неформальные, хотя и крайне влиятельные структуры в составе их руководства. Поэтому ГРУ, представители которого контролировали Амина и обеспечивали его безопасность (а также, вполне возможно, обеспечили и вошедшее в историю «неожиданно ожесточенное сопротивление его охраны»), одновременно с его защитой играло, как ему и полагалось, главную роль в начатой ещё при его жизни подготовке ко вводу и в самом вводе советских войск в Афганистан.
Конечно, даже в случае реальности этой гипотезы борьба высокопоставленных представителей ГРУ и КГБ за каналы контрабанды явно была не главной причиной войны в Афганистане. Так, президент США Картер подписал директиву о финансировании антиправительственных сил в Афганистане ещё 3 июля 1979 года [194], прекрасно понимая при этом, что она делает неизбежной советское вмешательство. Его тогдашний советник по национальной безопасности Бжезинский 19 лет спустя констатировал в ставшем знаменитым интервью Le Nouvel Observateur: «Мы не толкали русских вмешиваться, но мы намеренно увеличили вероятность того, что они это сделают».
Однако руководители Советского Союза, принимавшие решение о вводе войск в Афганистан (Брежнев, Андропов, Громыко и Устинов), в том числе руководители КГБ и Минобороны, явно не имели ни малейшего представления о наличии у части руководства формально подчинявшимся трем из них советских спецслужб собственного мотива в развитии и тем более эскалации афганского конфликта.
А затем на основе «афганского транзита» выросла, как это почти неизбежно бывает в подобных случаях, советская наркомафия, наследники которой и по сей день обладают, насколько можно судить по, как полагается в таких случаях, исключительно косвенным признакам, как минимум значительным (в том числе и политическим) влиянием в большинстве постсоветских государств.
Другим поразительным по своим масштабам и последствиям примером пагубной самостоятельности (чтобы не сказать «самодеятельности») сервисных, обслуживающих по своей природе спецслужб представляется сам распад Советского Союза.
По всей видимости, важнейшим элементом, а для непосредственных инициаторов и целью задуманной Андроповым операции «Звезда» по переводу страны на рыночные рельсы [25] (М. Любимов, – вероятно, в целях конспирации – описал её в гиперболизировано художественной форме под названием «Голгофа» [45]) являлся переход государственной власти от полностью прогнившего к тому времени и во многом дискредитировавшего себя ЦК КПСС к наименее коррумпированному (что признавал даже диссидентствующий академик Сахаров) и наиболее адекватно понимающему ситуацию в стране и мире КГБ.
Методом перехода
Как свидетельствуют воспоминания ряда участников тех процессов, практически все деятели национал-демократических движений, поднявшихся в Советском Союзе в конце 80-х, были секретными сотрудниками КГБ, действовали по прямым приказам его руководства и опирались не только на постоянную защиту, но и на активную поддержку этой могущественной структуры. Некоторые из указанных секретных сотрудников (включая как минимум одного будущего руководителя соседнего «независимого государства»», впоследствии с легкостью принятого и в Европейский союз, и тем более в НАТО) понимали смысл происходящего и в прямом смысле слова валялись в ногах своих кураторов, умоляя не подводить их под расстрельную статью Уголовного кодекса, – но тщетно.
Смысл действий по реализации этого разностороннего и многоуровневого стратегического плана после смерти Андропова был полностью утрачен, и в условиях активности сложившейся ещё при позднем Сталине и окрепшей при Брежневе национальной бюрократии [14] , развития рыночных отношений (включая легализацию теневой экономики и обретение организованной преступностью собственного политического значения), краха потребительского рынка после ноября 1987 года и активного вмешательства западных спецслужб в политическую жизнь страны инспирированные КГБ национал-демократические движения стали главным непосредственным фактором распада Советского Союза.
14
Первые массовые выступления на национальной почве в Советском Союзе произошли в середине декабря 1986 года в Алма-Ате.
Причиной стала замена руководителя республики – первого секретаря ЦК Компартии Казахстана – казаха Кунаева русским Колбиным, а не казахом Назарбаевым, тогда председателем Совета Министров Казахстана (Назарбаев всё же занял место Колбина – в июне 1989 года – и продолжал руководить Казахстаном почти 30 лет, до марта 2019 года). Массовые беспорядки, включавшие попытку штурма здания ЦК компартии, продолжались три дня. Погибло по различным оценкам от 3 до 150 человек (включая зарезанного в троллейбусе за некоренную национальность, – хотя казахи в то время еще составляли менее половины населения Казахстана, – 16-летнего русского юношу), около 1700 человек было тяжело ранено, однако осудили лишь 99 человек.
Блокирование бензовозами в аэропорту самолетов, которыми на второй день беспорядков в Алма-Ату были переброшены подкрепления силам правопорядка, свидетельствует о весьма серьезной поддержке протестующих тогдашними казахстанскими властями. В настоящее время представляется наиболее вероятным участие в организации этих беспорядков как минимум представителей Назарбаева.
После распада Советского Союза и получения Казахстаном независимости эти беспорядки и их участники были героизированы и сегодня являются предметом национальной гордости. На поклонении им и на рассмотрении их как образца достойного поведения и подражания воспитывается казахская молодежь.
Другими ключевыми направлениями подготовленной под руководством Андропова стратегической спецоперации «Звезда» в настоящее время представляются:
– интенсивная подготовка кадров «молодых реформаторов», сопровождавшаяся стремительным повышением их социального статуса и, насколько можно судить, колоссальными выплатами им, в Международном институте прикладного системного анализа в Лаксенбурге под Веной (после смерти Андропова перешедшая под практически полный контроль представителей США);