Цивилизация России: зарождение и развитие
Шрифт:
Призывы к построению коммунизма, как известно, были озвучены в совместном труде Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии» (1848 г.). Более подробное определение коммунизма К. Маркс предложил гораздо позднее в работе «Критика Готской программы» (1875 г.).
Наиболее четкая характеристика пяти общественно-экономических формаций условно, так как речь идет о типах производственных отношений, присутствует в «Кратком курсе истории ВКП(б)», написанном в 1938 г. и тщательно отредактированном И. Сталиным. В главе IV п. II «О диалектическом и историческом материализме» записано: «Истории известны 5 основных типов производственных отношений: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, социалистический». Остается
1
Сталин, по-видимому, не верил в победу коммунизма, по крайней мере, при своей жизни.
Эту «оплошность» исправил Н. Хрущев. На XXII съезде КПСС в 1962 г. была принята третья Программа партии – Программа построения коммунизма, в ней почти дословно цитировалась характеристика коммунизма, данная Марксом.
В Институте Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина (ИМЭЛС, позднее ИМЭЛ) сталинская формулировка приобрела законченный вид и декларировалась на протяжении десятилетий в советском обществе в виде определений пяти общественно-экономических формаций в научных трудах, учебниках и различных докладах.
Почему нас не устраивает формационный подход к изучению как истории цивилизаций, так и экономической истории?
Во многом это связано с заданностью, схематизмом процессов всемирной истории, ее цивилизационного развития. Через века и многие тернии на своем пути человечество неминуемо должно было прийти к достижению идеала. Провал 70-летнего эксперимента по построению социализма-коммунизма в СССР и 40-летнего безуспешного продвижения стран социалистического лагеря в том направлении заставляет усомниться в правильности выбранного пути и его теоретическом обосновании. Немаловажно и то обстоятельство, что не был разработан механизм перехода от одной формации к другой.
А как же быть со странами, в которых не было не только рабовладельческого, но и феодального строя? Много лет идеологи правящей в нашей стране партии упорно «продвигали» эти страны (Гана, Бирма, Гвинея, Индонезия и др.) по некапиталистическому пути развития, т. е. в социализм, минуя несколько формационных стадий развития. Как известно, схема эта не сработала.
Последние годы и в нашей отечественной литературе появилось непризнание таких государств эпохи Древнего мира, как Египет и многих других странами классического рабовладения. Все более утверждалось мнение о домашнем (патриархальном) характере рабовладельческого труда во времена Древнего мира; по подсчетам зарубежных ученых, в составе населения Древней Греции и на Ближнем Востоке рабы занимали не более 30–35 %. Лишь в «императорский» период Древнего Рима и небольшой временной отрезок хозяйственной жизни Древней Греции на грани I тыс. до н. э. и I тыс. н. э. в связи с притоком в Рим многочисленных пленных во время войн и еще ранее обширной колонизацией соседних территорий, проводимых Грецией, выросла численность рабов. Видимо, в скором времени в мировой и отечественной литературе утвердится мнение о наличии лишь рабовладельческого уклада в государствах Древнего мира, кроме указанных двух периодов в истории Древней Греции и Рима.
Ученые России в настоящее время спорят и по вопросу об особенностях феодализма на Востоке. Отрицание многими из них феодализма как способа производства на средневековом Востоке также склоняет чашу весов не в пользу пятичленного деления всемирной истории.
Мы согласны также с медиевистами МГУ им. М. В. Ломоносова, что именно позитивисты О. Конт, Дж. Ст. Милль и Т. Спенсер как представители новой философии истории в 30-х гг. XIX в. внесли свежую струю в познание мира. Действительно, выводы позитивистов
Капиталистическая система тогда только оформлялась, поэтому спектр споров охватывал в основном определение феодализма в комплексе экономических, политических, социальных, юридических и культурных признаков.
В середине XIX в., когда К. Маркс и Ф. Энгельс активно разрабатывали теорию революционного перехода от капитализма к социализму, речь шла преимущественно о странах Европы. Классики марксизма владели материалами по истории Западной Европы с периода античности до Нового времени. Естественно, они находились под впечатлением этих материалов о переходе стран западноевропейского региона от феодализма к капитализму.
Недостаточно в те годы была известна исследователям и история стран Востока периода Средневековья. Все шире распространялись взгляды об отставании в экономическом и культурном отношении стран Азии, а тем более Африки от Европы (из-за господства колониализма). Таким образом, вместо тщательного изучения социально-экономического состояния всего неевропейского мира на этот мир условно переносили европейские схемы развития.
Формационное пятичленное деление общества совпадало с идеей бесконечного прогресса. Как известно, еще во времена Великой французской буржуазной революции умер в тюрьме маркиз де Кондорсе, успев написать труд «Опыт исторической картины прогресса человеческого духа». Многие ученые впоследствии использовали его идеи; о бесконечности прогресса писали Гегель, И. Кант и, наконец, Маркс, воплотив эту идею в теорию неизбежного перехода к коммунизму. Но прогресс вечным может быть лишь в науке, в развитии взглядов человека на природу и общество. Идея бесконечного прогресса противоречит закону сохранения энергии, открытому в те же 40-е гг. XIX в. Джоулем и Гельмгольцем. Много писали и пишут естествоиспытатели и обществоведы о прогрессе и регрессе, о неизбежности чередования этих явлений в природе и обществе.
Общеизвестным в мировой практике конца XX столетия стал следующий вывод: неограниченный прогресс в технике и активное использование даров естественных монополий ведет человечество к экологической катастрофе и тогда не понадобятся никакая новая мировая война и революции. Все это заставляет еще раз весьма скептически отнестись к формационным характеристикам применительно к истории цивилизационного развития разных стран и народов.
Естественно, нужно искать консенсус между противоборствующими силами и различными идеологиями на пути развития мировой цивилизации.
Итак, формационному подходу в анализе этапов развития мировой истории противопоставляем цивилизационный. И не являемся при этом «первопроходцами». Философы-позитивисты в первой половине XIX в. сделали начальные шаги на пути к системному анализу истории человеческого общества, прогрессированию цивилизации. Структурный, или системный, анализ почти одновременно «породил» два термина-антипода: «формация» и «цивилизация». Понятие «формация» появилось как закономерный итог марксистской методологии.
Откровенная политизированность и жесткая детерминированность исторического процесса граничила с упрощенным пониманием в целом цивилизационного развития.
Понятие «цивилизация» включает территориальное разграничение людских сообществ, сохраняющих свое особое «лицо» на протяжении всего периода существования. Большую роль играют места проживания, быт и нравы, верования, общая историческая судьба.
Термин «цивилизация» является производным от лат. civis – гражданин; civilis – гражданский и civitas – гражданская община, народ. Общепринятым в современной литературе в нашей интерпретации признаком цивилизации являются особенности культуры. Отметим сразу: мы понимаем культуру в широком смысле слова как материальную и духовную.