Цивилизатор в СССР 1982
Шрифт:
Вот так и решили. И на всём, очевидном, в общем-то сошлись, после обсуждений на «Малом», уже с участием Косыгина и Романова:
Экономить.
В гонку вооружений по минимуму ввязываться.
Давить проявления национализма по окраинам.
А с рынками нефти (и, позже, газа!) придётся работать. Но кто сможет найти общий язык с ОПЕК? Пока прозондировали (но всё равно уже выплыло в зарубежной прессе!) вопрос о статусе «наблюдателя» для СССР, что само по себе изрядно тряхнуло биржевые новости…
Есть, разумеется и другие
* * *
Состоялся неприятный, но нужный и полезный разговор насчёт идеологии с «Михаландревым», подспудному соперничеству с которым шёл не первый и даже не десятый год.
Суслов, как был уверен Андропов, весьма недолюбливал его.
И вот сейчас, когда сроки и границы их земной жизни были очерчены (и весьма чётко!) и проглядывали буквально «завтра», они оба как-то разом осознали, что многие возможности были упущены. И соперничество потухло.
Всего лишь два старика поговорили по душам…
По правде говоря, этот разговор должен был состояться давно, едва только все они постановили считать информацию «Свидетеля» не сбывшейся ПОКА правдой.
Фактически, только они двое, по большому счёту, оставались «в верхах», с тех, ещё сталинских времён.
С 1953-го по нынешний 1980-й.
«Михаландрев» вообще с 1947-го был секретарём ЦК, 33 год (с времён «ещё при Сталине») отвечавшего за всю партийно-пропагандистскую работу. Сам же Юрий Владимирович, в 1951 тоже в аппарат ЦК инспектором попал.
— … Вот смотри, Юр — мы, большевики, пришли к власти под лозунгом пролетарской революции. Всемирной! Мы и сейчас считаем коммунизм высшей общественной формацией. Советскую Россию, а вскоре Союз, считали и по прежнему официально считаем авангардом человечества на пути к будущему построению коммунизма во всём мире. Но, признаю — как-то с каждым годом всё глуше и глуше…
— По правде говоря, уже после войны с Польшей, стало ясно, что мировой революции не будет. Сам Ленин это осознал… возражать, надеюсь, не будешь?
Михаил возражает, но как-то слабо:
— Тогда — да. Но смотри — как после войны всё у капиталистов затрещало снова! Их, по сути только то и спасло, что мы курс на мирное сосуществование сами взяли, да и союзничество против немцев помнили. Мао подкузьмил тоже. А Никита не рискнул на пике противостояния на настоящее обострение пойти… да ты не думай, я его не осуждаю за это. Неизвестно, чем вообще закончиться могло бы тогда, не договорись мы со Штатами… — Суслов махнул рукой.
— Ну вы же сами, по идеологической линии какое объяснение дали? «Новый империалистический хищник скинул старого», всё по Ленину. Да и формы эксплуатации сменились, но не суть. А то, как коммунизма реально достичь, никто не объяснил… мы как вроде уже живём в нём, с этого
Оба грустно похекали.
— … Мировоззрение тогда, в 20–30-е у многих чуть не через колено поломали. Многие старые большевики до последнего нам так и не простили, что мы курс на мировую революцию сменили… а я сейчас иногда думаю, особенно когда информацию «Свидетеля» переварил, что, может, они и в чём-то правы были. И мы свой исторический шанс уже упустили… а сейчас поздно.
— Кровью бы все, и мы, и капиталисты умылись бы.
— А что, разве и так не умылись, в Великой Отечественной то?
Оба помолчали тогда. А вскоре сам Суслов выдал то, что, как вскоре осознал сам глава КГБ, было именно тем, что описывало их поведение после откровений «Свидетеля»:
— Мы ведь все сейчас, образно выражаясь, решили «пересидеть» этот период? Сами уйдём в могилы, а напоследок — что можем, сделаем для Романова, а он с кадрами и с политикой пусть дальше решает, что и как.
— Ты же сам, Михаил, голосовал за осторожные решения по… будущему и такую же политику.
— Верно, а вот сейчас грызёт откуда то, червячок сомнений — может, не пересиживать надо?
— МЫ же не потянем… геронтократы, в могиле одной ногой стоящие… Но знаешь, я что думаю — там, в ином ходе времён, похоже, в 80-е сложились все неблагоприятные факторы… но ни один из них, не был по настоящему критическим. Разве не разумно совместное наше решение сейчас — все углы сгладить, ни в какие заварухи по настоящему не лезть, своё крепко держать, дождаться, когда капиталисты часть производств в Китай вынесут…
— А если история поменяется? СССР останется, запад не пойдёт во все тяжкие и с финансами, с политикой, с экономикой? «Рейганомики» этой и бесконечного наращивания долгов может и не случиться…
— В 80-е и будет видно. Корректировок курса никто не отменял. По ситуации. Осторожность, в любом случае не повредит. Главное, чтобы на нашем трупе не пировали…
— Удобная позиция.
— А разве мы, старики, что-то сможем новое предложить и зажечь в людях пламя?
Не удержался. Это был тонкий намёк в сторону собеседника.
Но тот понял.
— Ну какой из меня «серый кардинал»?
— Не «серый кардинал», а «охранитель» и «Советский Победоносцев».
Они оба невесело засмеялись.
Из абсолютно беззастенчивого и непосредственного, но иногда неприятного в личном общении «Свидетеля» Козельцева, чьи отчёты с удовольствием читало всё «Малое», вытянула всё, что читал Вяткин про них самих в будущем.
Очень утончённое интеллектуальное блюдо — узнавать, что будут говорить о тебе в будущем…
Один «пересказ» того, что читал Вяткин по поводу почти десятилетней давности истории с романом Ефремова «Час быка» чего стоил!?
Знать бы тогда, насколько ничтожным там, в 80-е и 90-е будут выглядеть все их сомнения и споры по кажущимся важным сейчас обстоятельствам!