ЦК закрыт, все ушли
Шрифт:
Я нисколько не лукавлю, рассказываю все, как было. Если кто-то сочтет, что сектор печати ЦК и работавшие там люди требовали от редакционных коллективов чего-то невозможного, я готов выслушать любые, даже самые острые замечания в свой адрес. Думаю, цековские «кураторы» ничему плохому журналистов не учили. Наоборот, эти рекомендации не потеряли своей актуальности и сегодня, безусловно, с поправкой на время и изменившиеся идеологические установки. Я погрешил бы против истины, если бы не сказал, что наши рекомендации партийным журналистам были выдержаны в духе решений пленумов ЦК КПСС. Но общая тональность, повторяю, была патриотической, направленной
Разве такая задача не стоит сегодня? Думаю, нынче она даже острее, чем была в конце восьмидесятых. Союз распался, печать полна уже не ноток предвзятости и неуважительности в отношениях одного народа к другому, а прямых обвинений друг друга. Но ведь прошлое учит: в самые крутые времена единство удваивало, удесятеряло наши силы. И жаль, например, что кое-кто легко забывает о помощи, полученной от той же России в трудные дни, и не спешит возвращать долги, считая сегодняшние успехи своей личной заслугой. Меня, например, недавно потряс факт: в смоленских селах и поныне, в конце девяностых, население почти вдвое меньше, чем до войны. Скажу откровенно: когда я вижу непреодоленные изъяны российского Нечерноземья, мне, белорусу, становится стыдно за наше общее беспамятство.
В пылу политических баталий, дележа имущества и опьянения от свободы мы забыли о том, что журналист должен быть выше мелких раздоров и страстей. Забыли, что когда-то великий Пушкин назвал журналистов сословием людей государственных. Вхождение в рынок изменило многих моих коллег до неузнаваемости. Вмиг были забыты благородные порывы, которые заставляли бросать все личные дела и ехать на край света, чтобы защитить неизвестного тебе человека. Притом защитить безвозмездно. Разве можно было считать вознаграждением те жалкие гонорары, которые положены были за написанные жаром сердца газетные столбцы, производившие переворот в душах читателей? Куда все это девалось? Где стремление помочь людям, обществу, стране?
Мы в секторе с тревогой отмечали: новые, повышенные требования к работе прессы оказались не всем по плечу. Из командировок привозили данные, свидетельствовавшие о том, что немало журналистов местных газет не имеют четкого представления о публицистических средствах расширения гласности — каково-то им будет в условиях свободы печати? Многие испытывали боязнь при разработке новых тем, связанных с кардинальными экономическими и политическими реформами. Здесь, несомненно, сказывался недостаток необходимых знаний. И самый существенный недостаток — неглубокое проникновение в жизнь трудовых коллективов, смутное представление о том, чем же занимаются органы государственной власти, хозяйственники.
Наш замысел о коренной реформе подготовки журналистских кадров в стране руководством ЦК был одобрен. В гуманитарном отделе согласились с сумасбродной, на первый взгляд, затеей — поиском «бесхозных» гениев, созданием альтернативных средней школе, усреднявшей своих воспитанников, учебных заведений. Все мы прекрасно видели: в обществе, где одаренность брошена на самовыживание, путь талантливых людей к вершинам творчества зависел от многих случайностей.
Вся история развития нашей единой средней школы убеждала: требуется многообразие форм воспитания и обучения. Лично я мечтал о лицеях для литературно одаренных детей и молодежи. Когда-то лицеи были во многих губернских городах России и состояли из гимназических и университетских классов. Вспомним, какую блестящую плеяду выдающихся государственных деятелей,
Горько признать, но наша страна и сейчас не знает, сколько у нее талантливых детей, молодежи. Весь мир считает их, а нам недосуг. Мы тщательно считаем другое: грузчиков— 579 тысяч, кладовщиков— 422 тысячи, чернорабочих— 882 тысячи. Знаем даже, сколько обрубщиков сучьев — 58 тысяч. А вот сколько одаренных детей — сведений нет. Вместо методик для одаренных разрабатываем методики для обучения умственно отсталых. И гордимся своими достижениями!
Задуманное, к сожалению, осуществить не удалось. На Старой площади остались проекты, разработки, наброски. Взять их с собой не разрешили— такое указание получили охранники от новых властей.
Реформа подготовки журналистских кадров, над которой мы работали последнее время, мыслилась как насущный вопрос ближайшей перспективы. Однако мы рассматривали его в качестве второго этапа перестройки печати в стране. Первый этап мы все же успели осуществить, и это доставляет мне немало приятных минут. Речь идет о приведении структуры средств массовой информации в соответствие с политической системой общества.
Нельзя было не видеть, что некоторые издания работали вхолостую, а в иных и вовсе не ощущалось потребности. В системе средств массовой информации было немало застывшего. Достаточно сказать, что она не менялась с послевоенных времен, хотя 'по логике должна быть гибкой, учитывать потребности различных общественных слоев.
С этой целью мы начали ломать закостеневшую структуру печати. Вместо прекративших свой выпуск «Социалистической индустрии» и «Строительной газеты» возникла новая газета — «Рабочая трибуна», вместо упраздненных журналов «Политическое самообразование» и «Агитатор»— журнал «Диалог». Вышел первый номер журнала «Народный депутат». Появились — в соответствии с решением ЦК — новые еженедельники «Союз» и «Сын Отечества», «Ветеран» и «Семья», журналы «Мы» и «Трамвай», много других новых изданий на местах.
До того времени структура местной печати была исключительно прерогативой центра. Даже изменить название районной газеты не мог не то что райком — ЦК Компартии союзной республики. Для этого требовалось решение ЦК КПСС.
Мы добились того, что местные партийные комитеты получили возможность пересмотреть структуру своих изданий самостоятельно.
А в дверь стучалась уже новая проблема — функции средств массовой информации.
Газеты, журналы, телевидение, радио выступали мощными ускорителями обновления и преобразования во всех областях общественной и политической жизни. Это хорошо понимал Горбачев. С самого начала своих реформ он опирался на поддержку средств массовой информации. Горбачев был, по-моему, первым лидером в стране, регулярпо встречавшимся с руководителями газет и журналов, ведущими политическими обозревателями, публицистами.
Сектору приходилось принимать участие в подготовке этих встреч. Делали анализ прессы, отмечали успехи, недостатки. Сразу оговорюсь: готового текста для зачтения не было. Обычно представляли материал в виде тезисов. Они, очевидно, составляли основу для раздумий и размышлений. Во всяком случае, «живьем» своего текста в выступлениях Горбачева мы никогда не встречали. Наш материал, а он в основном был фактический, вводил генсека в проблемы журналистики, не более того. Все остальное— выводы, предложения, рекомендации — было его собственное.