Cleverdeyk

Элькант Эмиль

«Значит нагнал вас неизвестный» – подумал я.

На видео можно было разглядеть того самого преследователя, хоть и мельком. Здоровая детина в длинном зеленоватом плаще из ткани, с промышленным противогазом, шлангом, соединяющий его маску с сумкой, подвешенной сбоку, и топор пожарного. На голове вязаная осенняя шапка, и на шее шарф из плотного материала. На руках – кожаные черные перчатки. На ногах – охотничьи сапоги.

Крови на земле было мало. Следы пропадают в двух ярдах от места где бросили камеру.

«Скорее всего одного из них схватили, но что с остальными? Ушли к своей машине?» – пробежала мысль в голове.

Мне выдан был шанс сбежать. Покинуть чёртов Клевердейк и уехать обратно.

Но что же мой брат? Если он погиб, я хочу верить, что не такой смертью. И кто же этот таинственный незнакомец, отправивший мне письмо?

За спиной послышался шум, уловимый среди шелеста листьев и ветра с оглушительным громом. Я направил пистолет в сторону шума. Из темноты вдруг вышел Николас.

– Де-те…ктив, – хриплым голосом сказал тот, после чего упал перед мной.

Вся его спина была разорвана до костей. Сразу же за ним появился тот самый громила с топором в одной руке и крюком в другой.

Я сделал несколько выстрелов, но пули словно утонули в его туловище. Он взмахнул рукой и крюк влетел мне прямо в кисть руки, а пистолет выпал. В ужасе я начал бежать на север, примерно представляя где бросил машину Николас и его товарищи. Через секунду преследователь, уже схватил меня за шиворот и бросил, словно щенка, к мёртвому телу Николаса. Не знаю, как ему это удалось, но он явно был не просто силён, но ещё и ловок. Я подполз к пистолету, а громила ударил черенком от топора в другую мою руку. Развернувшись на спину, я попытался бить ногами по коленям здоровяка, но тот даже не почувствовал моих ударов.

– Ах ты…, – успел произнести я, как он ударил меня тупой стороной топора по голове.

Пока я был в полном отрубе. В моей голове пробежал целый поток воспоминаний и мыслей. Мне припомнился день из полицейской академии. Это был второй год моего пребывания там.

Помню слова одного из офицеров:

«После того как вы все будете работать в полиции, после того как вы возьметесь за настоящую мужскую работу, вы облажаетесь. Облажаетесь так, что первым чего вы захотите, это бросить всё и вернуться домой. Настоятельно рекомендую вам послушать сейчас меня и запомнить то, что я скажу. Чтобы с вами не произошло, чтобы вы не сделали, и как бы жизнь вам не насрала, помните, что вы американские, мать вашу, полицейские. Жизнь не всегда справедлива. Вернитесь в строй и сделайте в следующий раз как нужно».

Интересно, а он попадал в подобные ситуации, когда жители города хотят тебя прикончить, а потом тебя похищает в лесу маньяк с топором? Думаю, что он понятия не имеет, что после этого хочется не просто всё бросить, а пустить пулю себе в башку.

Часть 7. Разделка

Когда я открыл глаза, я увидел свои собственные ноги, прижаты коленями к моему подбородку. Руки закинуты за спину и связаны. Голова трещала, а в ушах звенело. Правой рукой я не мог пошевелить. Лишь сильная пульсирующая боль в месте, куда прилетел крюк. Когда звон немного стих, я смог услышать чьи-то стоны рядом, и не одного человека, а нескольких. Я попытался пошевелиться, но не мог. Я двинул головой, и мой взгляд упал в небольшую щель в ящике, в котором меня держали. Было уже светло. Я был без сознания всю ночь. Здоровяк, что схватил меня и убил Николаса, стоял в паре футов от меня. Он держал в руках небольшой ржавый кровавый тесак, и колотил что-то на столе перед собой.

«Сука» – подумал я, как послышался сильнейший вопль.

– Отпусти меня!!! Остановись! Прошу! Нет! – кричал незнакомец, но дальше слышны были только удары тяжелого тесака.

Хлюпанье и кряхтение. Всё что смог издать незнакомец, которому скорее всего отрубили голову. Нужно было выбираться. Через боль я шевелил руками. Мне удалось нащупать верёвку.

Одной рукой я принялся разматывать узлы. Занятие не простое, особенно когда осознаешь, что скорее всего ты следующий у «мясника» на разделку. Развязать верёвку мне конечно не удалось, но я смог существенного ослабить натяг, после чего руки я освободил. Я вытащил их перед собой, и ужаснулся при виде своей руки. Видимо, когда здоровяк вытаскивал крюк из моей кисти, он решил не оставлять дыру в ладони, а сразу располовинить её.

– Вот мразота, – прошептал я.

Мне оставалось только приподнять крышку. К счастью, громила не пользовался замками, и выбраться было легко. Проблема заключалась лишь в том, что он бы тут же меня заметил. Нужен был удачный момент. Либо он будет, либо следующий я на очереди. Когда громила закончил кромсать несчастного, он схватил вскрытую и обезглавленную тушу и посадил на крюк в стороне. После схватил голову и выбросил как мусор в корзину, в которой уже лежали другие головы, и черепа. Остальные куски мяса, он клал в пакеты и мешки, а после убирал в небольшой рюкзак.

Я глядел в небольшую щель и ждал. Мне оставалось лишь молиться, верить, и бороться за жизнь всеми силами.

Громила погрузил рюкзак, после чего, когда он был полон, поднял его и повесил на плечо. Он всё также был с противогазом и сумкой на поясе. Он оглянулся, и посмотрел прямо на меня.

– Твою же мать, – прошептал я, – только не сюда сука.

Он снял свой рюкзак, положил его рядом, и сделал несколько шагов вперёд, после чего застыл перед ящиком. Стоны с других сторон не прекращались. Как вдруг открылась крышка. Большое чудовище стояло и смотрело на меня. Мне нужно было действовать. Я вскочил и понимая, что удары не принесут пользы, решил сыграть в лотерею. Я вцепился в его маску, на сколько это было возможно. Оставшимся куском своей кисти я размазал по стеклу кровь, и целой рукой выдернул шланг, после чего оттолкнулся от здоровяка и упал за ящик. Громила начал вытирать стекло и пытался вернуть шланг на место, так как тот начал будто задыхаться и кашлять. Я побежал. Вокруг были десятки таких же деревянных ящиков. Некоторые стояли друг на друге башней. Некоторые в крови, которые облепили мухи. На деревьях вбитые в кору крюки, с ещё свежими человеческими тушами, а на некоторых лишь кости с протухшей плотью. Я бежал мимо всего этого, без каких-либо мыслей. Оглядывал среди деревьев хоть какой-нибудь путь. Выбравшись на небольшую тропу, я бежал что было силы. На горизонте передо мной возвышался холм, на котором стояла старая охотничья вышка и несколько небольших домиков. Мне нужно было спрятаться, и это место подходило лучше всех.

Через пол часа, я вышел из леса, и поднялся на холм. Вокруг холма был высокий забор с колючей проволокой, вдоль которого всё было усыпано фиолетовыми цветами, похожие на клевер, а на столбах вновь странные знаки. Я бежал вдоль забора, и попал на ворота, явно сооруженные из подручных средств. Мне оставалось надеяться, что тут было хоть немного безопаснее чем в лесу с психопатом. Я пнул ворота, но они не поддавались.

– Не пинай ворота, – послышался тихий голос незнакомца.

– Открывай! Сука! Открывай же! – кричал я, будто был уверен, что там на территории, были те, кто хоть немного отличался от местных.

– Тихо…закрой варежку, – вдруг послышался вновь тихий голос неизвестного за воротами.

– Блядь! Открывай уже! Этот уёбок грохнет меня сейчас, – кричал я в ужасе.

– Закройся, – лишь ответил тот. – Он не выходит из леса и не подходил к лагерю.

Послышался лязг металла, и ворота открылись, после чего я ввалился внутрь, и упал на землю.

– Везунчик ты, – произнёс неизвестный.

Это был низкого роста мужичок с респиратором на лице, в костюме охранника, и в кепке с надписью: «ЭОПВ».