Combat (СИ)
Шрифт:
– О чем разговор, конечно!..
– Мы ведь пока можем дружить и без клятв, верно?
– Выпьем за это. Эй! дайте нам вина!
Прибежал вездесущий карлик с кувшином вина. Хорнунг не удивился его воскрешению. Валькирии его тоже откачали, надо полагать, при помощи все той же живой водицы.
Выпили на брудершафт.
– Слушай, объясни, - сказал Хорнунг.
– Я что-то не пойму. Ты утверждаешь, будто являешься прошлым моим воплощением, но ведь тело смертно, бессмертна лишь душа, а она одна. Как же нас может быть двое?
– Тело наше не простое,
Выпили снова на брудершафт.
– Будем держаться вместе, - говорил Тод.
– Здесь вообще-то жить можно. Вино, жратва, доспехи и оружие - все даром, от бога. А какие тут бабы! В Срединой усадьбе ты таких отродясь не встречал. Настоящие боевые подруги. Одно слово - валькирии! Я тут шашни закрутил с одной, Брунхильд её имя. Правда у нее ухажер имеется. Не простой, весьма знатный. Сигурд, слыхал небось?
– Вроде знакомое имя.
– Ну еще бы!.. Короче, если он со своими корешами-гьюкингами заикнется на меня, ты, надеюсь, поддержишь брата?
Хорнунг сделал вид, что горячо поддерживает лестное предложение. А про себя подумал: "Черт побери! Неужели я был вот этой образиной? Какой же он глупый и противный... На кой ляд мне ваши дрязги. У меня дел по горло".
Тут он опять вспомнил о настоящих своих друзьях - о Гельмуте Зальце и Байроне Фалде, замурованных в телах крэгах, почти пропащих. Вот кого надо выручать!
Меж тем вечер продолжался. Игры были в разгаре. Из уст героев все чаще вылетали слова самые нецеремонные. Атмосфера накалялась, и было ясно, что вскоре непременно начнется еще одна потасовка. Хорнунг силился придумать причину, чтобы удалиться из пиршественного зала. Не то чтобы он опасался побоища, просто действительно ему требовался отдых, кроме того, необходимо обмозговать план спасения товарищей.
Дальше цели - освободиться из тела крэга - Хорнунг как-то даже не заглядывал. Это казалось главным, а там будем ориентироваться по обстоятельствам. Но вот настал момент, когда стоит продумать следующий ход. Кё здорово напугала Хорнунга, сказав, что освободившейся из тела душе угрожают многие опасности и соблазны. Она права. Были и остались опасности и соблазны. Кто знает, куда его еще занесет.
– Слушай Тод, - сказал Хорнунг, - где бы здесь прилечь отдохнуть?
– Да вон ложись на лавку!
– Нет, мне бы отдельную палату. Шумно здесь очень. Не уснуть.
– Какой еще сон? Сейчас бабы придут... Ох, хитрюга! Поди, валькирию какую приглядел, а?
– Нет. Просто я в пьяном виде нехорош. Безумие на меня накатывает.
– Подумаешь, безумие! Мы все тут берсёрки.
– Прошу как брата, уважь. Покажи дорогу в казарму.
– Ладно, пошли.
Они выходили из залы, когда кто-то крикнул, распаляясь:
– Как ходишь, как ходишь?! Ты, касть поганая! На одну ногу стану, за другую дерну, пополам разорву!
– "Ложе коня" подойдет?
– спросил Тод, приведя Хорнунга в какое-то темное помещение.
– Мне не стойло нужно, а койка.
–
– Тод высек кресалом искру, зажег масляную лампу. В палате стояла кровать - широкое роскошное ложе, по углам которого были расставлены деревянные столбы с резными изображениями морд коней. Отсюда, по-видимому, и название - ложе коня.
– Спасибо, - сказал Хорнунг, рухнув на мягкую перину.
– Благодари Одина, это его ложе.
Хорнунг вскочил, будто обнаружил на одеяле змею.
– Как посмею я, простой смертный, лечь на постель бога!?
– Таков закон гостеприимства. Гостю - все лучшее. Если сомневаешься в моих словах, прочти катехизис Одина.
Тод указал на тумбочку, где сверху лежала книга, как у доброго христианина лежит Библия. Книга называлась "Речи Высокого". Как уяснил себе капитан, листая страницы, испещренные непонятными рунами, Высокий - литературный псевдоним Одина. А книга - что-то вроде "Майн кампф" Гитлера. Впрочем, Хорнунг ошибался, это был сборник житейских афоризмов.
Видя, что гость все никак не решится возлечь на царское ложе. Тод успокоил:
– Да ты не волнуйся. Таких кроватей у Высокого не сосчитать. И дважды на одной койке он никогда не спит. Боится, что коварный Локи внезапно нападет на него.
– Кто такой Локи?
– Бог огня, он не Ас и не Ван, а тролль его знает кто. Иные говорит, что он сын великана, а некоторые, из шибко ученых, полагают, что Локи - отделившаяся злая ипостась Одина. Якшается с гномами и великанами, дружит с чудовищами. Вообще мерзкая личность, говорить даже о нем не хочется.
– Понятно,- сказал мало что понявший капитан "Орла" и почувствовал, как переполненные вином баки требуют срочного отлива.
– Где у вас здесь гальюн? Ну, этот... туалет.
– Что такое "туалет"?
– По малой нужде мне надо, понял?
– А-а, ты имеешь в виду нужник, отхожее место, пошли во двор, провожу.
– Спасибо, я сам как-нибудь...
– Не советую туда ходить одному вечером. Там нечисто.
– Да уж представляю...
– Нет, совсем не потому. Попадешь в лапы троллю или дису. Ты слыхал об исландце Торстейне Мороз-по-коже? Нет? Пошли, по дороге расскажу.
Они вышли на задний двор, где свободно разгуливали домашние животные и птицы - куры, гуси, индюки и павлины. Странно, но по случаю темного вечера светила огромная Луна. Хорнунг не стал выяснять, откуда здесь спутник Земли, потому что пришлось бы выяснять, где вообще находится сама Валгалла?
– пошел за Тодом в дальний угол усадьбы.
Отхожее место было такое большое, что одиннадцать героев могли в нем сидеть с каждой стороны. В сидениях были вырезаны отверстия, закрывающееся круглыми деревянными крышками. Повидавший тюремные нужники Хорнунг уже не был шокирован суровой простотой интерьера, не удивляли и надписи на дощатых стенах. Рунические знаки были, конечно, непонятны, зато рисунки вполне узнаваемы. Они всегда были исполнены как бы в одном стиле, словно одной рукой. Неким бессмертным, сексуально озабоченным субъектом.