Цой жив еще

Ярцев Григорий Юрьевич

– А где остальные?

Анна ответила, тяжело вдохнув:

– Случилась беда.

Щупа поморщилась и добавила:

– Не только у вас.

ГЛАВА 4

Со слов женщины со странным именем Щупа, одной из проблем Резервации стала блокировка уровней обеспечения, а другой - куда более серьезной, - частичный сбой функционала анабиоза, а именно процедура иммуномодуляции и переливания крови, взамен откачанного фризраствора.

К счастью, неисправность затронула лишь двадцать семь капсул из ста, к несчастью, в шестой капсуле из двадцати семи неисправных находится директор и, если не принять мер, его статус в ней изменится на «покоится».

– Технари пашут вовсю, - объясняла Щупа, идя вдоль плохо освещенного тоннеля, а перед глазами не переставая маячил образ араха.
– Пробовали вывести людей из анабиоза, но без переливания их здоровье останется под угрозой.

– Ви передали полномочия?

– А как же. Сразу. Все по протоколу. Вот только заместитель в седьмой капсуле.

– Merde! И сколько у нас времени?
– с тревогой в голосе спросила Анна.

Тут Щупа заметно ободрилась.

– Да сколько угодно, - хитро улыбнулась через плечо.
– Мы фризраствор обратно вогнали, пока решения не придумаем.

– Рада, что твоио чувство юмора бодрствует, - отметила Анна и продолжила расспрашивать про сбои в системе. Искатель шел молча, чуть позади и слушал. Тоннель напоминал каанаконду изнутри. Как-то раз змея его проглотила; он оказался внутри оставаясь в сознании. Разница заключалась лишь в просторе, а еще - тоннель не пытался его переварить.

– Затягивать с решением все же не безопасно. А твой друг? Он вроде как не из наших? Люди, что, выжили? Их много?
– вкрадчиво осыпала вопросами Щупа.

– Всио сложно, - уронила лоб в ладонь и, указав на искателя, а затем на женщину, представила: - Тесой, это Щупова...
– не позволив Анне закончить, девушка сбавила шаг и поравнялась с искателем. Смерила взглядом раз, другой. Улыбнулась так, как ему прежде не улыбался никто; не той улыбкой, лучившейся наигранным дружелюбием, которой в совершенстве владел Ван Каспер, другой, было что-то еще - доброе, и вся она такая теплая, - но теперь сторонился.

Щупа обошла искателя, он не следил за ней взглядом, но прекрасно ощущал ее положение, чувствовал движения.

– Меня зовут Вероника, - мило произнесла Щупа голосом, слушать который хотелось еще и еще.
– Можно Вера. Можно Ника.

Сложно.

– Цой.

– А имя? Ты местный?
– наседала она.

Искатель не ответил, лишь немо просил объяснений у странно улыбавшейся Анны. Женщина, имевшая сразу несколько имен, причудливо насупила бровки и цыкнула. Обошла искателя снова. Уловил запах; нетронутая чистота. От нее, как и от Анны когда-то, веяло ни с чем несравнимым ароматом. Сути обхождений не понимал, но кое-что не ускользнуло. Когда Щупе наскучило рассматривать спутника, нагнала Анну парой ловких шажков.

– Совсем как раньше, - бархатный голос источал радость, - мальчики западают на твой акцент, а потом плавно перепадают

моей красоте и разбиваются о предпочтения.

Анна тепло приобняла Щупу. Обе обернулись как по команде и, улыбаясь, смотрели на искателя, молча ищущего позади. Показалось, обе знают тайну, далекую от его понимания.

– Скучный он, - резюмировала Щупа.
– Спрашиваешь - молчит. Обворовываешь - не замечает, - и самодовольная, коварная улыбка замелькала на лице, но поблекла сразу же, когда не обнаружила за поясом флягу, которую, как она думала, незаметно стянула у искателя. Обернулась. Увидела его, укладывающего флягу обратно в рюкзак. И, как могла, умиляюще растянула уголки губ, одновременно прося прощения и скрывая понимание того, что человек не так прост, как кажется.

Вскоре на стене дугой тянувшегося тоннеля замаячили длинные тени, догоняемые топотом шагов. Силуэты уменьшались, звук нарастал.

Цой незаметно опустил ладонь на рукоять Ляли.

Четверо мужчин; темная форма, в руках увесистые ящики, какие-то приборы, у одного заметил катушку с кабелями. На озадаченных лицах тенью лежала маска усталости. Приостановившись и перекинувшись со Щупой дежурными фразами, группа, звеня оборудованием, углубилась дальше. На помощь тем двоим, оставшимся у араха, понял искатель.

Тоннель вывел к очередной массивной двери. Щупа открыла сама, вставив в паз ролл и приложив ладонь к плоскости. Несколько щелчков и диск утянуло наверх. Шли дальше, приближаясь к очередным дверным плитам. Створки лениво разъехались в стороны, стоило подойти ближе. Таких дверей было несколько. Их количество показалось искателю непомерно большим, хотя знал: хочешь оградиться от Каторги - укройся за самыми мощными стенами. Люди Старого мира построили самые толстые стены; он и подумать не мог, что когда-то, они прятались там друг от друга.

Шахта, по которой пришли, оканчивалась куполообразным помещением. Искатель невольно сравнил Резервацию с муравейником, только огромным и вместо прытких муравьев, куда не глянь - люди в темных комбезах, как сонные мухи. И каждый, казалось, занимался чем-то важным, чем-то, без чего жизнь на Земле могла остановиться. Цой словил маслянистые взгляды, а в них - томные удивление и замешательство, на которые нельзя отвлекаться - их работа слишком важна; хотя в чем она заключалась, искатель не разобрал.

– С чего начниом?
– уверенно спросила Анна, в любой момент готовая включиться в работу. Щупа приблизилась к ней довольно близко, начала игриво наматывать на пальчик ее сальные локоны, глаза сделались хитрыми щелками, затем одарила давнюю подругу снисходительной улыбкой со словами:

– Начнем, Мимимишка, с того, что вы приведете себя в порядок, - улыбка стала шире и оттого приятнее, - а то на людей не похожи.

Анна театрально закатила глаза и опустила плечи, а Щупа, не переставая улыбаться, ловко заскользила пальчиками вниз по ее руке. Направила, вынудив взять ролл, а затем вытащив свой, несколько раз стукнула их друг о друга. Устройства одновременно пикнули.