ЦРУ. Правдивая история

Вейнер Тим

Длительные каникулы Белого дома закончились во вторник, 4 сентября, когда команда национальной безопасности администрации Буша, Комитет руководителей, собралась для первого совместного заседания, которое она когда-либо проводила по по воду угроз со стороны бен Ладена и «Аль-Каиды». Тем же утром Кларк в отчаянном письме Кондолизе Райс просил советника по национальной безопасности представить себе сотни американцев, гибнущих во время очередной атаки террористов. Он сказал, что агентство превратилось в «холостой снаряд», поскольку в стремлении остановить бен Ладена фактически полагается на иностранные правительства, оставляя Соединенные Штаты перед «угрозой мощной атаки». Он умолял ее дать ЦРУ возможность действовать.

«Мы в состоянии войны»

Разведка терпит неудачу, потому что в ее основе лежит человеческий фактор и все завязано на умении одного человека корректно воспринимать мысль другого. Гарретт Джоунс, шеф отделения ЦРУ во время зловещей американской экспедиции

в Сомали, выразился достаточно прямо: «Будут провалы, ошибки, неразбериха и оплошности… И при этом каждый надеется, что они не окажутся фатальными».

События 11 сентября стали катастрофическим провалом, который Тенет предсказал за три года до этого. Это был «системный провал» американского правительства – Белого дома, Совета национальной безопасности, ФБР, Федерального управления авиации, Службы иммиграции и натурализации, комитетов конгресса по разведке. Это был провал стратегии и дипломатии. Это был провал репортеров, которые освещали деятельность правительства, стремясь понять и передать царящую здесь неразбериху своим читателям. Но, прежде всего, это был провал в понимании своего противника. Это был новый Перл-Харбор, который ЦРУ должно было предотвратить…

Тенет и его шеф по антитеррору Кофер Блэк в субботу, 15 сентября, прибыли в Кемп-Дэвид. Здесь они изложили план отправки офицеров ЦРУ в Афганистан, где те должны были организовать активное сотрудничество с местными командирами против «Аль-Каиды». Директор возвратился в штаб-квартиру поздно вечером в воскресенье и объявил своим подчиненным: «Мы в состоянии войны».

Агентство, по словам Дика Чейни, тем утром перешло на «темную сторону». В понедельник, 17 сентября, президент Буш выпустил четырнадцатистраничную секретную директиву, адресованную лично Тенету и ЦРУ. В ней он приказывал агентству вести охоту, захватывать в плен, арестовывать, заключать в тюрьму и допрашивать подозреваемых в терактах по всему миру. Директива не устанавливала никаких границ для деятельности агентства. Это была фактическая санкция на создание системы секретных тюрем, где штатные офицеры ЦРУ и контрактники, в числе прочих методов воздействия, активно применяли пытки. Один из контрактников ЦРУ был признан виновным в избиении до смерти афганского военнопленного. Это была уже не гражданская разведывательная служба в рамках демократического общества. Но зато стало ясно, чего теперь Белый дом хочет от ЦРУ.

У ведомства уже имелся опыт управления секретными центрами для проведения допросов. Начиная с 1950 года подобные тюрьмы существовали в Германии, Японии и Панаме. А с 1967 года, под прикрытием плана «Феникс» во Вьетнаме, ЦРУ активно участвовало в пытках военнопленных. Его сотрудники и раньше занимались похищением подозреваемых террористов и убийц. Одной из наиболее удачных была операция по захвату в 1997 году Мира Амаля Канси, убийцы двух офицеров ЦРУ.

Но Буш предоставил агентству новые и совершенно необычные полномочия: право передавать похищенных подозреваемых иностранным службам безопасности для допроса и пыток и опираться на признания, которые те из них выбивали. Как автор книги написал в «Нью-Йорк таймс» 7 октября 2001 года: «Американской разведке, вероятно, придется воспользоваться своими связями с наиболее жесткими иностранными спецслужбами в мире – людьми, которые выглядят, думают и действуют как те же террористы. Если кто-нибудь и соберется допросить подозреваемого в одном из подвалов Каира или Кветты, то это окажется непременно египтянин или пакистанский офицер. Американская разведка потом просто заберет у них полученные сведения, не слишком обременяя себя необходимыми юридическими процедурами».

По приказу Буша ЦРУ стало быстро превращаться в глобальную военную полицию. Сотни подозреваемых в участии или соучастии в терактах 11 сентября направлялись в секретные тюрьмы в Афганистане, Таиланде, Польше, а также в американскую военную тюрьму в Гуантанамо на Кубе. Сотни других узников были переданы для проведения допросов разведывательным службам в Египте, Пакистане, Иордании и Сирии.

Итак, вызов был сделан. «Наша война с террором начинается с «Аль-Каиды», но на этом она отнюдь не заканчивается, – заявил Буш в обращении к нации на объединенной сессии конгресса 20 сентября. – Она не закончится до тех пор, пока каждая террористическая группа на планете не будет обнаружена, остановлена и уничтожена».

«Я не мог не сделать этого»

Велась война и внутри страны, и ЦРУ тоже принимало в ней участие. После событий 11 сентября Джеймс Монье Саймон-младший, заместитель директора Центральной разведки, был назначен ответственным от сообщества разведки за безопасность страны. Он отправился в Белый дом на встречу с генеральным прокурором Джоном Эшкрофтом. Предметом беседы стало создание для американцев карт национальной принадлежности. «Что на ней должно быть? Ну, допустим, отпечаток большого пальца, – сказал Саймон. – Полезно было бы иметь группу крови, а также снимок сетчатки глаза. Хорошо бы еще сделать специальный снимок лица, чтобы можно было его распознать в толпе, даже если человек попытался бы

изменить внешность, замаскироваться. Возможно, понадобится образец голоса, потому что на подходе такие технологии, с помощью которых можно отличить конкретный голос от любого другого голоса во всех сотовых телефонах в мире, ведь этот голос уникален. Фактически нам хотелось бы иметь на такой карте и образец ДНК на тот случай, если с человеком произойдет трагедия, мы сможем опознать тело. И между прочим, нам хотелось бы, чтобы встроенный чип сообщил, где находится карта в данный момент. Чтобы в случае крайней необходимости мы смогли бы отыскать обладателя этой карты. Потом нас осенило, что если мы так сделаем, то человек может просто выбросить свою карту. Поэтому лучше постараться зашить чип куда-нибудь внутрь организма – скажем, в кровоток».

И куда все это нас приведет? Вопрос не давал Саймону покоя. На ум неизменно приходили разведслужбы Сталина и Гитлера. «Фактически это приведет к созданию подобия КГБ, НКВД или гестапо, – сказал он. – Мы, люди, должны наблюдать и во всем участвовать». Вопрос о том, как должен американский народ наблюдать, был сам по себе весьма проблематичным. Вообще, ситуация, в которой представитель директора Центральной разведки в Белом доме обсуждает имплантацию микрочипов американским гражданам, выглядела довольно щекотливой. Идея создания карты национальной принадлежности так и не обрела под собой твердой почвы. Но конгресс действительно выдал ЦРУ новые полномочия для того, чтобы то могло законно шпионить на территории Соединенных Штатов. Агентству разрешили знакомиться с секретными свидетельскими показаниями перед Большим жюри, без предварительного одобрения судьи, а также получать частные сведения об учреждениях и корпорациях. ЦРУ было вправе запрашивать и получать от финансовых корпораций банковские и кредитные данные отдельных американских граждан и целых компаний. У ЦРУ прежде никогда не было формальных полномочий шпионить внутри Соединенных Штатов. Теперь оно их получило.

Вскоре после сентябрьских атак террористов Тенет беседовал с генералом Майклом Хейденом, директором Агентства национальной безопасности. «А что еще вы могли сделать?» – спросил он. «Это за пределами моих текущих полномочий», – ответил Хейден. Тогда Тенет «пригласил меня пойти и поговорить с администрацией президента о тех мерах, которые можно было бы предпринять». Хейден придумал план по подслушиванию переговоров подозреваемых террористов на территории Соединенных Штатов без судебных ордеров. Возможно, это было незаконно, но вполне оправданно с точки зрения «преследования по горячим следам», когда охоте за террористами не мешали ни границы, ни рамки закона. Президент Буш отдал соответствующее распоряжение 4 октября 2001 года. «Я не мог не сделать этого», – сказал Хейден. Управление национальной безопасности в очередной раз начало шпионить на территории Соединенных Штатов.

Кофер Блэк приказал своему антитеррористическому корпусу доставить ему голову бен Ладена. Антитеррористический центр, возникший за пятнадцать лет до этого как маленькая автономная часть секретной службы и все еще занимающий подвальные помещения штаб-квартиры, был теперь сердцем ЦРУ. Ушедшие в отставку офицеры снова вернулись в строй, а новички пополнили крошечные кадры военизированных коммандос. Они полетели в Афганистан, чтобы воевать. Сотрудники ЦРУ раздавали миллионы долларов, чтобы заручиться поддержкой афганских племенных лидеров. Они в течение нескольких месяцев служили в качестве передовых отрядов американских оккупационных войск в Афганистане.

К третьей неделе ноября 2001 года американские вооруженные силы лишили движение талибан политического лидерства в стране, проложив путь новому правительству в Кабуле. Но десятки тысяч верных сторонников талибана так и остались невредимыми. Они укоротили свои бороды и растворились в горных селениях. Они собирались дождаться того времени, когда американцы устанут от войны в Афганистане, и собирались вернуться. Они жили и ждали удобного момента, чтобы снова продолжить свою борьбу.

Потребовалось одиннадцать недель, чтобы организовать охоту на Усаму бен Ладена. Когда эта охота началась, я находился в Восточном Афганистане, в окрестностях Джелалабада, куда я прилетел уже в пятый раз. Мой старинный знакомый по имени Хаджи Абдул Кадир только что вернул себе пост губернатора провинции, спустя два дня после падения талибана. Хаджи Абдул Кадир был образчиком афганской демократии. Образованный и культурный, племенной вождь пуштунов в начале 1960-х, он нажил немалое богатство на торговле опиумом, оружием и прочими ключевыми «статьями» афганской экономики. Кадир был одним из полевых командиров, пользующихся активной поддержкой ЦРУ в борьбе против советской оккупации. В период с 1992 по 1996 год он был губернатором своей провинции и тесно сотрудничал с талибами. Он лично приветствовал Усаму бен Ладена в Афганистане и помог ему создать укрепленный лагерь в окрестностях Джелалабада. Теперь он оказывал почести американской оккупации. Хаджи Кадир был хорошим, радушным хозяином. Мы часто гуляли с ним по садам губернаторского дворца, в окружении зеленых пальм и тамарисков. Теперь он со дня на день ожидал визита своих американских друзей и горел желанием возобновить старые связи. Он ждал ритуального вручения кругленькой суммы наличными… в обмен на ценную информацию.