Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы
Шрифт:
Антон и сам умел проделывать такой фокус со спичечным коробком, научившись в детстве у однорукого сторожа аттракционов, в Нескучном саду. Это было очень давно.
Никифоров был чрезвычайно худ и лыс, только внимательные, чуть насмешливые карие глаза всегда смотрели на собеседника в прямом и переносном смысле: «свысока».
Вячеслав молча расположился рядом на подоконнике, затем повернул свою треугольную физиономию и посмотрел на Антона, как бы обнаружив, что он не один, протянул ему правую руку для рукопожатия.
Шелестов ответил.
– Ну, привет, погорелец!
– Привет Славка! Чем порадуешь?
Шелестов не обиделся за такое обращение к нему, потому что знал:
– Да как тебе сказать! Смерть предположительно наступила два – три часа назад. Свежак! Даже кровь на паркете ещё не высохла. Я обнаружил лишь одно проникающее ранение, в голову, в затылок, поэтому смерть наступила мгновенно. На первый взгляд, характер повреждений свидетельствует о применении мелкокалиберного оружия. Я с такими повреждениями сталкивался. Никаких шансов выжить! Следов пороха на коже головы и волосах нет, значит, стреляли на расстоянии. Любопытно выходное отверстие: пуля вышла из глазницы, выбив левый глаз с фрагментами черепа и мозгового вещества, это очень сильный динамический удар, потому что пуля свинцовая и при ударе в череп сплющивается, а вылетая, образует большую дыру. Что меня смущает, так это то, что я видел черепные раны от мелкокалиберных пистолетов, ну типа пистолета Марголина. Здесь не то! Здесь оружее было мощнее! Например, мелкокалиберная винтовка!
– Да, ну! – не поверил Антон.
– Вот, и я о том же! Надо подождать, может быть, криминалисты пулю найдут или гильзу, тогда и посмотрим, прав я или нет!
– Я не спешу!
– Я тоже! Я вызвал труповозку и санитаров, которые тело отвезут ко мне в анатомичку, а завтра с утра, точнее уже сегодня, я им займусь с нашим патологоанатомом! Правда, у меня завтра по графику ещё четыре вскрытия, но ведь всё равно заставят, раз такие дела! Поэтому с утра, часов с восьми и начну! Если хочешь, то приезжай часам к девяти, я тебе всё расскажу и покажу, протокольчик отдам, да и спиртику тебе накапаю граммов двести! А, Антон?
– Хорошо! Я приеду! Надо же мне будет протокол вскрытия забрать!
– Договорились, я пойду тогда собираться! – Никифоров щелчком отправил папиросу вниз на этаж, которая, ударившись об пол, рассыпалась ярким огненным фейерверком, словно маленький взрыв, затем поднялся с подоконника и, смешно вытянув шею, легко пошагал через три ступеньки вверх по лестнице, в квартиру.
– Страус «Нанду»! – беззлобно подумал о нём Шелестов, провожая его взглядом пока он не скрылся за углом.
Антон остался один.
Он не сомневался в том, что сказал Никифоров, потому что было точно известно, что он настоящий спец в своём деле. Рассказывали, сразу после окончания второго медицинского института Никифоров попросился в Афганистан в качестве военного хирурга и за пять лет дослужился там до звания капитана медицинской службы, имел государственные награды. Притом надо учесть, что он сразу начал заниматься своей профессией при активных боевых действиях. Так что, в вопросах определения характера пулевых ранений ему не было равных. Никифоров обладал крайне неуживчивым характером, и как каждый профессионал – практик был высокого мнения о себе. Что произошло в Афганистане, в результате чего Вячеслав оказался в Москве и без погон, Антон не знал. Но доподлинно известно, что постоянно из военного госпиталя им. Бурденко, к нему приезжают за консультациями хирурги – специалисты, а руководство госпиталя предлагает ему вернуться к ним на работу, т. е. в армию, однако пока всё оставалась на своих местах. О таких специалистах говорят: «он – хирург от Бога!».
Шелестов очень хорошо знал из личного опыта, что присутствие начальников
Антон стоял на лестничной площадке этаж и спокойно ждал, когда о нём вспомнят. Наконец вспомнили. Было слышно, как дверь в квартиру снова открылась.
– Шелестов! Вот ты где? – к нему спускались Калинов и Снегирёв.
– Так точно, Анатолий Иванович, я здесь!
– Ну, что думаешь делать? Земля твоя, с тебя и спрос?
– Почему допустил? – грустно ухмыльнулся Антон.
– Ты давай не хохми, тут дела серьёзные! Видишь, что твориться?
Калинов нахмурился.
– Сейчас время уже 5 утра, езжай домой, поспи немного, а в 10.00 вместе со своим братом – акробатом чтобы были в канторе. Будете включены в оперативную группу РУВД и Главка по расследованию! Ваше 96 отделение превращается в небольшой филиал Министерства иностранных дел!
– Анатолий Иванович, так я …!
– Всё, свободен, лейтенант!
– Есть!
Антон стал подниматься вверх по лестнице в квартиру за Гудковым.
Начальник уголовного розыска и зам. начальника РУВД по оперработе остались одни.
– Иваныч! – чего ты его отпустил-то? Пусть работает! – Снегирёв прищурил хитрые глаза.
– А что ему делать? Всё и так ясно! Висяк, наверное! И комитетчики что-то не особенно суетятся! Утро вечера мудренее, Василич!
– Как думаешь, перспективные ребята эти твои Шелестов и Гудков?
– Думаю, да! И раскрываемость в порядке, и план по оперативным делам сделан и с агентурной работой нормально! Да и в прошлом, серьёзные науки изучали! В общем – поживём, увидим!
– Знаю, знаю! Но всё – же зря ты отправил их домой! Молодые ещё!
– Не зря! Утром включу в опергруппу, поставлю задачи и, считай месяца на три, без выходных и проходных будут вкалывать! Если, конечно, информация, какая не всплывёт! А так, висяк! Ты видишь, кто в доме живёт? Кого и как опрашивать? Тут русский язык только мы с тобой, да наши люди знают! Объект режимный! А труп? Ты видел дырку в затылке? Аккуратная такая дырочка, строго посреди затылка. Больше похожа на контрольный выстрел. Если это так, то, где остальные выстрелы, а? Кто из уголовников, которых ты знаешь, так может стрелять?
– Ты на что намекаешь?
– Я хочу сказать, что лет десять назад, когда я работал в МУРе, в убойном отделе, ну ты помнишь, так вот на стрельбище Олимпийского резерва в Красногорске один мастер – биатлонист международного класса, приревновав своего товарища по сборной к своей жене, из пистолета Марголина с 50 метров вогнал ему пулю меж глаз. Почти как здесь, только наоборот! Так что, работу мы свою выполним, конечно, но тут много неясного, Василич!
– Ладно, Иваныч! Поехали по домам! Уже утро! Скоро на работу!