Цунами
Шрифт:
— Ой, Рад, и ты туда же, — сказала она. — Ты, я поняла, солидарен с Дроном?
Еще меньше, чем с Дроном, Раду хотелось молоть языком на эту тему с ней.
— А вот посмотрим, как они покажут себя в деле, — уклоняясь от ответа, кивнул он на строй проводников. — Впрок ли им таска.
В этот момент проводникам, похоже, отдали команду разойтись. Линейка их строя мгновенно ожила, утратила свою стройность и развалилась. Проводники перемешались, их броуновское движение породило две группы, и те, с каждым шагом отдаляясь друг от друга, двинулись одна
— Тайцы дорожат работой, как собака расположением хозяина, — сказал Дрон, глядя вслед спешащим к своим вагонам проводникам. — Иногда, как посмотришь на их прилежание, кажется, у них есть хвост, и они им прямо-таки с наслаждением виляют.
— Ну уж у кого-кого нет хвоста, так это у русского человека, — с горячностью проговорила Нелли.
— У русского человека нет, — с охотою согласился Дрон.
— А ты что думаешь? — посмотрела Нелли на Рада.
— Собачьего хвоста у русского человека точно нет, — откликнулся Рад.
— А какой же? — с экспрессией вопросил Дрон.
— Хвост черта? — проявила догадливость Нелли.
— Что-то вроде того, — сказал Рад. — Хотя я этого не утверждаю. Не готов взять на себя такую ответственность.
Дрон пустил короткий сочный смешок.
— Чего там, чего там! Уж если есть, так точно рогатого. Длинный, кольцом и с кисточкой. Вертит хозяином как хочет и выполняет функции мозга.
— Дрон, ты русофоб! — с негодованием произнесла Нелли.
— Ничего подобного! — воскликнул Дрон. — Я истинный и высококачественный русофил. Но как всякий истинный русофил люблю свой народ с широко раскрытыми глазами и не склонен слепо доверять ему.
— Идеология русской аристократии, — как оглашая приговор, проговорила Нелли.
— Счастлив комплиментом, — с удовольствием в голосе принял приговор Дрон.
Они дошли до своего вагона.
Проводник, весь ожидание пассажиров, уже стоял около него, дверь была открыта, обнажив ведущие внутрь ступени.
Едва заглянув в билеты, проводник схватил оба их чемодана и ринулся с ними по лестнице. Доволочив чемоданы до их мест, проводник получил от Рада с Дроном чаевые и, не произнеся ни слова благодарности, тут же понесся на свой пост у двери.
— Что?! — с победным выражением лица поглядела Нелли на Дрона. — Не у всех тайцев собачьи хвосты?
— Да-а… — с посрамленным видом протянул Дрон. — Однако ему не хотелось признавать свое поражение. — Но положенные обязанности он будет справлять со всей истовостью. Увидите!
Места их были недалеко от входа. Вагон напоминал собой русский плацкартный, только проход тянулся не сбоку, а посередине, и купе располагались вдоль него не с одной стороны, а с обеих. Пол купе был приподнят над проходом сантиметров на двадцать, и, хотя купе не были отгорожены от прохода, то, что в них приходилось подниматься, создавало иллюзию отдельного пространства. В каждом было по два широких мягких кресла напротив друг друга — соответственно проданным билетам, но никаких примет второй полки наверху — можно предположить,
Об этом — что же, так здесь и сидеть ночь? — наверное, с выражением комической обескураженности на лице, и были первые слова Рада, когда он осмотрелся.
Дрон с Нелли засмеялись. Он доставил им удовольствие своим вопросом. Вкупе, надо думать, с выражением лица.
— Нет, извини, — сказал Дрон, — как ты мог такое подумать? Мы что, не белые люди, чтобы ночь сидя? Все раскладывается, раздвигается, не волнуйся. Второй класс — это, конечно, не первый, но чтобы я повез жену с плебсом?
— Да ты бы и сам не поехал, — пожала плечами Нелли.
— Верно, я бы и сам не поехал, — согласился Дрон. Купе, которое они заняли с Нелли, и купе, в котором было место Рада, оказались напротив друг друга, и Рад, убрав чемодан под сиденье, перебрался к ним. Вдвоем на одном сиденье с Дроном было бы тесновато, и он сел рядом с Нелли.
— Ой, что это у тебя? — воскликнула Нелли, обхватывая его голову обеими руками и склоняя к себе. — У тебя же там рана!
Прядь волос, маскировавшая вздувшуюся шишку в коросте запекшейся крови от разорванной кастетом кожи, при взгляде на нее вблизи оказалась недостаточно густой.
Рад отнял Неллины руки от своей головы.
— Какая там рана, — сказал он. — Это уже ее последствия.
— А причина последствий? — В голосе Нелли прозвучала интонация следователя, ведущего допрос подозреваемого.
— Как обычно: случайно упал, — словно настоящий подозреваемый, увиливающий от показаний, ответил Рад. И вспомнил чеховского злоумышленника. — А из гаек мы грузила делаем. И отвинчиваем не все, оставляем. Нешто мы не понимаем?
Нелли с беспомощным гневом перевела взгляд на Дрона:
— А ты что? Что ты знаешь? Что произошло? Дрон давился от смеха.
— Нужно тебе допытываться! Ничего не произошло. Видишь, сидит. Живой-здоровый. Упал неудачно, сказал же. Не приставай к человеку.
Нелли помолчала. После чего указала глазами на голову Рада.
— Это вот из-за этого мы поменяли билеты иуезжаем?
— Оставь свои догадки при себе. — Дрон не повысил голоса, не сыграл им, наоборот — голос его словно бы обесцветился, сделавшись белым, и по изменившемуся лицу Нелли стало ясно — она оставит при себе все свои догадки. — Покажи лучше фотографии, которые получила. — добавил Дрон в голос краски.
В этот момент в купе Рада появился сосед. Это был опрятно одетый, в пиджаке и галстуке, несмотря на жару, молодой человек менеджерского вида, говоривший по-английски с беглостью пулемета. Они разобрались с Радом, у кого какая полка, у Рада оказалась верхняя, против чего он совершенно ничего не имел, но сосед, приговаривая, «вы старше», «вы старше», обязал Рада принять от него подарок в виде нижней. Зубы у соседа сверкали лазерной белизной — точно, как у Тони. Где-то в другом вагоне у него ехали знакомые, он попросил Рада присмотреть за своим багажом и отправился к знакомым приятно проводить время.