Цусимские хроники. Перелом
Шрифт:
Как уже бывало ранее, генерал-майор Щупинский начал требовать от моряков свезти на берег десантные роты и пушки для обороны и разразился многочисленными депешами в вышестоящие инстанции с просьбой о помощи, тем самым блокировав единственную линию проводной связи. В своих рапортах он сообщал, что в заливе Китовый уже видят многочисленные пароходы, начинающие высаживать пехоту шлюпками, хотя в полученном оттуда донесении речь шла лишь о нескольких гребных шлюпках, замеченных с берега (тех самых с китайцами).
Это полностью дезориентировало командование флота и штаб наместника, решивших, что целью атаки действительно стал именно
По этой причине направление на остров Аскольд и далее вдоль берега к мысу Поворотный, откуда также поступил сигнал о начавшемся сразу в двух местах морском бое, осталось без должного внимания. С берега врага не видели, а послать туда для прикрытия избиваемых москитных сил оказалось просто некого.
В итоге не успевшие укрыться в укрепленной гавани старого прииска на острове Аскольда катера, миноноски и прочая мелочь были рассеяны и частично потоплены. Саму стоянку в бухте Наездник на острове Аскольд также пытались атаковать. Нападавшие, наткнувшись на ответный огонь малокалиберных скорострелок у входа в бухту, сначала решительно продолжили атаку, но быстро отошли, вероятно, обнаружив след выпущенной по ним первой же мины с развернутых там береговых торпедных позиций. Их численность так и не удалось установить.
Результатом атаки противником дозорных и тральных сил у восточного выхода из залива Петра Великого в районе пролива Аскольд стала потеря трех паровых шаланд из состава тральной партии, провожавшей «Урал», и одной из миноносок ее эскорта. Причем две из трех шаланд погибли не от огня противника, а на камнях у мыса Пальчатый, спасаясь от преследования.
Судьба самого парохода-крейсера оставалась неизвестной. С сигнальных постов сообщали только о короткой, но интенсивной перестрелке, сопровождавшейся работой прожекторов в море юго-восточнее Аскольда, то есть в той стороне, куда он ушел. Взрывов никто не слышал, так что оставался шанс, что удалось отбиться.
Связи по радио в восточном направлении не было с начала ночи. Помехи. Телеграфная линия к Ольгинскому укрепленному району и далее оказалась повреждена где-то за мысом Поворотный. С заливом Америка и Сучанскими копями еще могли обмениваться депешами, но дальше Хмыловки они не проходили. Судя по всему, обрыв был снова где-то на перевале выше по реке. Там пару дней назад уже случилась перестрелка телеграфистов-ремонтников с хунхузами. В Николаевске-на-Амуре пока все было спокойно, но телеграфная связь между Софийском и заливом Де-Кастри, где шел провод через пролив на Сахалин, также не действовала. Соответственно, ничего не было известно о положении дел на острове-каторге и у Курильских островов. Из-за всего этого теперь не поступало вообще никаких известий со всего восточного фланга. Оценить общую ситуацию в таких условиях оказалось очень непросто!
А японцы напирали. Несмотря на то что туман неожиданно рассеялся, они прошли в виду мыса Гамова, островов Римского-Корсакова и углубились в Амурский залив за остров Стенина, явно обходя минное заграждение перед мысом Брюса. Так далеко они еще не забирались. Отступить их заставил только пуск ракет с одной из островных осветительных батарей и залп дежурного крейсера «Светлана», выдвинувшегося от острова Рикорда для отражения попытки высадки крупного десанта еще и
В крепости объявили общую тревогу, закрыв для гражданского использования телеграф и вокзал. Плавание всех частных маломерных судов в бухтах Новик и Золотой Рог полностью запретили. Из двух эшелонов с войсками, уже отправленных из гарнизона крепости в пост Посьет узкоколейкой, один «тормознули» на разъезде Алмазовка, едва эшелон перевалил мост через реку Монгуай. Туда телеграфировали приказ: «Спешно выдвигаться пешим порядком к деревням Нижние Седеми и Сухая Речка в Славянском заливе и готовиться отражать десант». А второй поезд продвинули до урочища Славянка, где приказали выгружаться и занять недостроенные укрепления по реке Айдеми и у деревни Брусья. Вдоль берега направили усиленные казачьи разъезды, опасаясь, что японцы попытаются высадиться в Славянском заливе даже ночью. Под утро приморским трактом на юг ушли еще и две конные батареи в сопровождении сотни казаков из резервов, стоявших в Занадворовке.
По изначально доработанным планам обороны, Славянский залив должен был прикрываться защищенной артиллерийской позицией у мыса Брюса, на которой раньше стоял «Сисой», ремонтировавшийся теперь в доке. После его ухода там оставалась только трехорудийная батарея старых обуховских шестидюймовок. Этого теперь казалось явно недостаточно.
Поскольку по его восточному берегу проходили Прибрежный тракт и узкоколейка, потеря Славянского залива сразу отрезала бы залив Посьет от Владивостока, не позволив ни выдвинуть туда подкрепления, ни отвести оттуда силы обороны в случае возникновения такой необходимости. При этом полностью обрушивая почти готовую оборону по левому берегу реки Айдеми, находившуюся в десяти верстах южнее.
В штабах были сильно встревожены столь вызывающими действиями противника. На разведку отправили даже «Кефаль», единственную подводную лодку, остававшуюся во Владивостоке в относительно боеспособном состоянии. Хотя эффективность ночной разведки с едва возвышавшегося над поверхностью моря тихоходного и неповоротливого суденышка, еще толком не освоенного экипажем, вызывала серьезные сомнения у всех, кто представлял, что это такое.
Доклады о подозрительных контактах продолжали поступать. Как и ожидалось, японские миноносцы, прикрываемые вспомогательными крейсерами, действовали только в узких проходах вдоль самого берега, не пересекая линию своего заграждения между островами Римского-Корсакова и Аскольдом, но усиления задействованных ими сил до сих пор отмечено не было. Исходя из этого, появилось предположение, что это вовсе не десант, а попытка провести подлодки как можно ближе к проливу Босфор Восточный для атаки наших кораблей прямо в гаванях.
Подходы непосредственно к бухтам Золотой Рог и Новик начали спешно перекрывать дополнительными импровизированными дозорами, в которые загребали все портовые катера, буксиры и даже частные рыбацкие, прогулочные, промысловые и каботажные суда, подвернувшиеся под руку. На самих стоянках организовывали шлюпочные дозоры, а также пешие и конные патрули вдоль берегов из матросов и солдат гарнизона. А сразу после полуночи, когда японцы неожиданно откатились южнее, начали контрольное траление фарватеров, ориентируясь по огням на катерах, выставленных у острова Скрыплева, и по створным кострам в бухте Патрокл. Штатные навигационные огни было категорически запрещено использовать до рассвета.