Цвет греха: Алый
Шрифт:
Будет ругаться?
Однозначно!
Но он у меня отходчивый.
А я – терпеливая.
Однако лишние переживания ему ни к чему.
Своих полным-полно…
– Так что там с вашей лотереей для гостей? Решили, какие презенты будем дарить? – интересуется папа, усаживаясь за стол.
– М-м?.. – не сразу выныриваю из своих мыслей.
– Ты разве не у Нины сегодня была? – удивляется встречно отец. – Или вы опять всем парням в округе кости перемывали, но о самом главном забыли? –
Спасает ворчливое замечание Марии.
– Что за мода такая, не пойму? День рождения будет у нашей красавицы, а подарки дарить будем мы – не наоборот, как у нормальных людей, – качает она головой с прискорбным видом.
– Это просто небольшие сувенирчики, на память, в качестве ответной благодарности, – хватаюсь за смысловую нить разговора.
Женщина преклонных лет со мной явно не согласна, но не спорит. Продолжает ворчать уже тихонько, себе под нос, направившись на кухню за горячим.
– Ну, да, забыли, – уже для папы. – Вернее, просто не определились! – оправдываюсь поспешно. – Завтра решим.
– Ну, да, как же… – скептически хмыкает отец, демонстративно уставившись на свои часы. – Не затягивайте, а то не так уж и много времени осталось, – велит следом.
Охотно киваю. Мария возвращается в столовую, и последующее ближайшее время мы заняты поглощением салата, мяса и печеного картофеля со специями. Я успеваю съесть почти всё. Да не всё. Мой ужин буквально застревает в горле, одновременно с задумчивым от папы:
– Больше никого пригласить не хочешь? Того, о ком я ещё не знаю, – меряет меня пристальным оценивающим взглядом.
Точно замечает мою реакцию!
Стараюсь протолкнуть в себя остатки пищи, как можно незаметнее. Выпиваю сразу несколько глотков воды в помощь.
– Например, кого? – интересуюсь настороженно.
На губах отца расплывается снисходительная насмешка.
– Ну, не знаю, вдруг ты себе парня завела.
На секунду становится страшно.
Неужели Имаи-сан меня сдал?!
Да нет…
Приступ паники я безжалостно подавляю.
Если бы речь шла о том брюнете и моём знакомстве с ним, папа вряд ли оставался бы настолько спокойным.
А значит…
– Если бы завела, ты бы обязательно об этом знал, – отзываюсь максимально нейтрально и беззаботно.
Пристального взгляда от меня отец так и не отводит.
– Что? Разве я не права? – ехидничаю.
Папа неопределенно пожимает плечами.
– Мало ли… – произносит неохотно.
Словно всё ещё не верит.
Мне.
Или себе.
– А с чего бы тебе вообще спрашивать меня об этом? – заинтересовываюсь я сама.
Откуда-то же взялась эта тема ни с того ни с сего.
– Ой, да скажите вы уже ей! – не выдерживает первой Мария.
А значит,
И…
– Сказать о чём? – переспрашиваю, направив всё своё подозрение во взоре то на одного, то на другого участника беседы.
Отец делает вид, будто не замечает. Зато одаривает Марию настолько многообещающим взглядом, что та моментально принимает виноватый вид.
– Я собирался ей сказать. После ужина, – подчёркивает. – Ни к чему портить аппетит. Всем нам.
Может и собирался, да только поздно!
– И что ты собирался мне сказать после ужина? Я почти доела. Говори. Обещаю, портить аппетит никому не буду, – упрямо вздёргиваю подбородок.
А то меня ж разорвёт от любопытства, если сейчас не узнаю.
Папа, судя по-всему, прекрасно помнит об этой моей особенности. Которая не только любопытство, но и упрямство. Быстро сдаётся. Откладывает столовые приборы. С тоской в последний раз смотрит на еду в своей тарелке.
– Ты должна выйти замуж, – ставит перед фактом.
Ультиматум. Именно так. Никак иначе. Командирский тон у него на уровне. Он со мной им считанные разы в жизни разговаривал, в основном лишь на своих подчинённых практикует, а их у него не мало, все, как миленькие слушаются. Вот и я… Ослышалась? У меня галлюцинации? Или он что-то перепутал?
Жаль, ошибаюсь я лишь в последних предположениях.
Но не в том, что он говорит.
– Может, и жениха уже подобрал? – срывается с моих губ всё ещё непонимающе, полное обиды, пополам с горечью.
На самом деле я никогда не обманывалась на свой счёт. Единственная дочь своего отца. От гиперопеки иногда хоть вой на луну. Хотя мне многое позволено. Вложено тоже не мало. В меня. Явно неспроста. Мы не в том мире живём, где всё розовое и сахарное. Родитель позволил получить превосходное образование. Я очень старалась не ударить в грязь лицом и соответствовать. Но папа никогда не допускал даже отдаленно до своих дел. А значит, наследство планируется оставить для того, кто… не совсем я.
И если на мой вопрос отвечать отец не спешит, то Мария:
– Подобрал, – сдаёт отца по-полной.
Я не собираюсь впадать в панику, закатывать истерику или что-то подобное. Но на глаза наворачиваются слёзы, и я ничего не могу с собой поделать. Просто потому… Ну, зачем он так? Расспрашивать не обязательно, чтобы уяснить – давно всё решил. За меня. Не поинтересовавшись моим мнением. И не то, чтобы это становилось каким-то очередным сюрпризом, однако…
– Да ты гонишь, – всё, на что меня хватает.
Скорее всего мой голос звучит слишком дерзко и непочтительно, ведь по лицу родителя на мой отказ проступают красные пятна. Он злится. С хрустом сжимает правую руку в кулак.