Цвет крови – черный

Брайт Владимир

– Постой!

Почувствовав неладное, плоская тень рванулась вверх, обретая объем и реальную форму.

Но не успела.

Вскинутая вверх рука опустилась, и ничем не сдерживаемая ярость гигантской волны обрушилась на крохотную фигурку.

Жертвоприношение состоялось, и, потеряв некую часть своего «я», бывший бог обрел новое тело. Возможно, эта оболочка поможет ему обмануть судьбу, выиграв битву за трон Хаоса.

Но себя не обманешь. До конца жизни безжалостные призраки прошлого останутся рядом. И не пройдет дня, чтобы они не напомнили Этану его собственные слова: «Только слабые идут

на поводу у обстоятельств, оправдываясь тем, что у них нет выбора. И они же переступают через себя, когда разговор заходит о жизни и смерти…»

Призраки могли бы добавить: «Слабый не способен взять бразды правления миром в свои руки».

Но призраки не делают этого.

Зачем?

Ведь Этан и без них все прекрасно знает.

А то, что он продолжает бороться, утратив всякую веру в успех… Так это, скорее, по инерции. Исключительно ради того, чтобы доказать тени, смытой гигантской волной: никто в мире не застрахован от минуты предательской слабости и роковой ошибки.

Никто.

Даже самые сильные.

Глава 21

Олитунга спасла не реакция и даже не инстинкт самосохранения, а скорее шестое чувство, природа которого не поддается объяснению. Вместо того чтобы проткнуть грудь дроу, бросившегося в самоубийственную атаку, орк разжал пальцы, сжимавшие рукоять меча.

Не сделай он этого – и Айвель, пронзенный клинком, оказался бы на расстоянии вытянутой руки от противника. Один короткий безжалостный удар – и на вспоротом горле орка расцвел бы красный бутон. Заведомое поражение обернулось бы ничьей: дуэль закончилась бы смертью обоих участников.

Казалось, дроу все рассчитал верно, но…

В каждом плане изначально заложен фактор случайности. Одно непредвиденное обстоятельство, способное все изменить.

В нелогичном поступке орка вообще не было смысла. Солнце встает на востоке и садится на западе. Это общепринятый факт. Течение реки не повернуть вспять, а истинный воин никогда не бросит оружия. Тем более во время атаки врага. Так было всегда. Исключения встречаются настолько редко, что их можно не принимать во внимание.

У Олитунга не осталось времени на размышления. Нападение произошло так внезапно, что он не успел оценить степень опасности. Не говоря уже о том, чтобы принять осмысленное решение.

Казалось, пальцы, сжимавшие рукоять, разжались сами собой. Хотя это не так. В неизведанных глубинах подсознания смертных скрывается великое множество тайн и загадок. Одна из них – поведение в ситуации, связанной с угрозой для жизни.

Шестое чувство, инстинкт самосохранения, – можно называть этот феномен как угодно, смысл останется прежним. В ситуации, когда шанс выжить ничтожно мал, управление испуганной марионеткой берет в свои руки опытный кукловод. И невозможное становится возможным, а Смерть на время отступает.

Когда-нибудь Она вернется, чтобы забрать добычу, но это произойдет не здесь и сейчас, а в другом месте и позже…

Пальцы разжались, и лишенный поддержки меч устремился к земле.

Расширившиеся от удивления глаза дроу зафиксировали падение оружия, а тело по инерции продолжало двигаться вперед. Айвель был не готов встретить воздух вместо клинка. Поэтому он споткнулся, потерял равновесие и, нелепо взмахнув руками, начал заваливаться в объятия врага.

Второй меч по-прежнему оставался в левой руке Олитунга, но ситуация изменилась слишком

быстро, к тому же расстояние до противника не позволяло воспользоваться громоздким оружием. Поэтому орк выбросил вперед правый кулак. Он целился в голову, и, попади его удар точно в цель, череп Айвеля раскололся бы словно орех. Но страшный удар пришелся в плечо.

Принца, что называется, поймали на выдохе – в легких не осталось воздуха. Даже при желании он не смог бы закричать. Раздался хруст, сопровождаемый слабым придушенным хрипом, а затем изуродованное тело отбросило назад.

Упав на спину, оно несколько раз перевернулось и только после этого застыло бессмысленной грудой окровавленной плоти. В этой исковерканной массе невозможно было узнать утонченного аристократа.

Перед болью и страданием равны все. Простолюдины и принцы. На самом деле кровь царственной особы такая же красная, как у последнего раба. Разница лишь в том, что при жизни один из них был на вершине мира, а второй копошился в пыли у ног сиятельного господина.

Может, высшая справедливость смерти как раз и заключается в том, что перед ее лицом равны все. Ни для кого нет исключений. В конечном итоге в прах обращается каждый…

Страшный удар Олитунга опрокинул Айвеля в пыль. В пьяной кабацкой потасовке дерутся, не обращая внимания на кровь. Ломают зубы, носы и руки, выбивают пальцы, а иногда и глаза. Но при этом все же не дробят кости. Это просто потому, что никто никогда не дрался с орками на кулаках.

Со стороны могло показаться, что руку выбило из плечевого сустава. На самом же деле удар орка раздробил сустав, превратив его в жуткое месиво. От болевого шока дроу лишился сознания Оптимальным вариантом в такой ситуации было бы умереть, не приходя в сознание. Айвель сделал все, что от него зависело, и заслужил если не ничью, то хотя бы достойную смерть. Но Олитунг думал иначе. Орк мог добить поверженного врага или сбросить в пропасть. Однако он выбрал другой вариант. Смерть и унижение – разные вещи. Безжалостное чудовище благоразумно решило, что смерть в любом случае не минует гордого принца, а чаша позора испита им еще не до дна.

– Ну что ж… – Орк повернулся к гоблинам. – С одним разобрались, остался последний должник, и…

– Ничего не осталось. – По большому счету мне было наплевать на Кламста и его разведчиков, просто не понравилась хозяйская наглость гиганта.

Командир здесь я и до тех пор, пока деревья не скинут нас в пропасть, останусь им. А значит, последнее слово остается за мной.

– Ты… – Орк растянул рот в наглой ухмылке, явно намереваясь сказать какую-то гадость, но не успел.

– Ты заткнешься прямо сейчас. Иначе повторишь судьбу демона. Только на сей раз кровавый обрубок не скинут в пропасть, а положат рядом с дроу. Уверен, очнувшись, Айвель придет в восторг, увидев рядом знакомое до боли лицо.

Глядя в сузившиеся от ярости глаза человека, орк понял: это не шутка и не пустая угроза. Все будет именно так. Возможно, в другой ситуации он пошел бы на риск, но презренные гоблины явно не стоили этого. Главное – он сполна рассчитался с дроу.

– Хорошо. Ты главный. – Олитунг криво ухмыльнулся, как бы говоря всем своим видом: «Мы оба знаем, что без утангов ты полный ноль». – Слушаю и повинуюсь, мой командир.

Никогда не мог бы подумать, что тугодумы орки способны на иронию. Впрочем, этот странный гигант с двумя сердцами обычным орком не был.