Цвет крыльев. Белый
Шрифт:
Любовь ангела огромна и вечна. Она наполняет сердце, полыхая, как солнце. Она не блекнет с годами и не может увянуть, а лишь распускается, словно огромный цветок. И она же ведет ангелов в ад, вслед за душами, которых они полюбили.
Если бы обитатели небес знали, они бы наверняка воспользовались этим знанием. Телесный ангел, живущий со своей второй половинкой на земле, и видящий, что его избраннице так сильно хочется иметь детей, что она готова даже на ад… неужели он бы не дал ей желаемого, чтобы уберечь ее душу? Дал бы, разумеется, и поэтому небеса
Конечно, не все бы ангелы ринулись творить нефилимов, но некоторые — так уж точно. Почему бы не взять на себя грех, чтобы только любимая душа была чиста?
Впрочем, сейчас это дела не касалось.
Разумеется, то, что веселая компашка, состоявшая из хранителя, падшего и рыжей девчонки, по недоразумению сумела остановить Конец Света, спланированный столь тщательно, не остановило Люцифера и не изменило его планов.
Может на небесах и думали, что с падением Криса все закончилось, но Первый Падший знал — все только начиналось.
Двое Всадников до сих пор пребывали на земле, оставалось найти еще двоих. И нефилим от Криса здесь подходил, как нельзя лучше. Во-первых, потому что сразу после рождения должен был иметь белые крылья, что соответствовали цвету Всадника Праведности, коим являлся прежде Крис. Во-вторых, через кровь Таннера этот ребенок был бы связан и с Апокалипсисом.
Ну и в-третьих, его бы никто не смог защитить — ни один ангел не осмелился бы защищать нефилима, а сам Крис к тому моменту уже превратится в демона и будет одержим лишь собственной сосущей пустотой, а не чьим-то там спасением. И значит, никто не помешает Люциферу забрать нефилима себе.
Правда, еще оставались Дэймон и Азазелл, однако Люцифер планировал отвлекать эту парочку как можно дольше, ровно до тех пор, пока не станет поздно. А поздно станет очень-очень скоро.
Конечно, вряд ли та блондинка выживет — телесные по своей сути, нефелимы имели крылья с момента зачатия, а еще развивались куда быстрее обычного плода. И если последнее можно было пережить, то первое — вряд ли. Рождение существа с крыльями — это совсем не то, что рождение обычного младенца.
Впрочем, судьба случайной девчонки, обреченной на Ад, Люцифера интересовала мало, скорее даже, ее смерть была выгодна первому падшему. Она являлась всего лишь пешкой в его игре. Все вокруг были пешками, кроме него самого.
Оставался еще четвертый Всадник — Смерть, ведь Самаэль больше, вроде как, не подходил. Сперва Люцифер хотел найти кого-то еще, а потом придумал куда более изящный выход. Точнее, Самаэль вместе с Азом придумали его сами, а Люцифер просто собирался воспользоваться.
Ведь предвестниками Конца Света являлись невиновно пострадавший и оживший мертвец. На роль первого вполне подходила Эйприл — с меткой Каина, или без, но от рождения нефилима она становилась пострадавшей. А вот второго Люциферу бы принес сам Самаэль, на блюдечке, так сказать, с доставкой на дом.
Ведь кем была подружка самого сильного Ангела Смерти? Тем самым ожившим мертвецом…
Таким образом, первые два условия выполнялись, и оставалось только
Тогда Самаэль снова бы стал Всадником, а Люцифер бы скрылся, прихватив нефилима, и занялся бы остальными печатями. Прекрасный план, почти идеальный — главное было сработать быстро и вовремя улизнуть, чтобы Самаэль не смог его убить. Или же прикрыться его подружкой, не имеющей ангельских способностей, а после все-таки улизнуть… так, или иначе, но Люцифер знал свои силы и верил в успешный исход. Теперь оставалось только проследить, чтобы Дэймон с Азом не догадались обо всем раньше времени и не смогли помешать.
Люцифер ухмыльнулся. Хорошо, что Азазелл завел себе подружку, ведь именно он и был опасен больше всего. А сейчас, занимающийся не только поисками артефактов, но и смертной девчонкой, и своими дурацкими попытками что-то доказать Отцу, Азазелл уж точно будет слишком занят, чтобы смотреть по сторонам.
***
Крис довольно откинулся на подушку. Если бы падшие ангелы были склонны к пагубным привычкам, то сейчас он бы наверняка закурил — настолько ему было хорошо.
Последняя неделя удивляла Криса, а еще радовала и пугала одновременно.
Теперь его эмоции были обострены, словно оголенный провод, и порой в них было трудно разобраться.
С каждым днем тьма подступала ближе к его сознанию, и сейчас уже никто не узнавал в нем того тихого и спокойного парня, каким он был прежде. Даже Таннеры начали смотреть на него с тревогой, безуспешно пытаясь понять, где и что они упустили в воспитании.
Крис превратился в типичного «плохого мальчика». Он не скупился на выражения, когда что-то его раздражало, он прогуливал уроки, когда ему этого хотелось и с высокой колокольни плевал на мнение всех остальных.
Он развлекался с Эйприл, не особо думая о ее чувствах и просто жил моментом. Он перестал думать о будущем, потому что знал — у него нет такой роскоши, как будущее.
Больше нет. После метки Крису светил только один путь — в бездну.
Однако в последнее время некоторые вещи изменились, и это радовало падшего, хотя он никак не мог понять причину таких перемен.
Когда Крис отказался помочь Дэймону и Анжеле с поиском этих глупых артефактов, он вдруг почувствовал себя по-настоящему свободным. Конечно, дело было не только в нем, но и в Эйприл, однако если раньше поцелуи и близость с ней забирали тьму, то теперь… теперь они забирали тьму ДО КОНЦА.
Каждый раз, сделав последний толчок, Крис утыкался мокрым лбом в шею, ощущая себя пустым от мрака падшего. И если прежде в нем оставались гнев, ярость и злоба, то теперь в нем не оставалось НИЧЕГО. Словно его крылья вдруг вернули все перья, и он снова стал радостным и звонким бестелесным ангелом, несущим свет.
Крылья… Если б только не они, то в эти мгновенья Крис бы смог почувствовать себя простым смертным, имеющим право выбора. Но тяжесть за спиной всегда напоминала о том, кто он есть на самом деле.