Цвет магии – чёрный

Сакрытина Мария

– Госпожа, как вы себя чувствуете?

Она оттолкнулась от стеллажа и сделала пару неверных шагов в сторону дивана. Я успел её подхватить, прежде чем она упала. И понял, почему она в лёгком халате – принцесса вся пылала.

– Вот как-то так, – пробормотала она. – Помоги, пожалуйста.

До дивана я донёс её на руках – она лёгкая была до странности. Правда, я запутался в её волосах, и она рассмеялась. А потом попросила:

– Принеси мне бумагу и перо, пожалуйста. В столе должны быть. А лучше перьевую ручку.

– Госпожа, быть может, стоит послать

за врачом?

Она удивилась.

– А что, Нуал с тобой не говорил? Не поверю.

Я вздохнул.

– Госпожа, простите, но если эта игра угрожает вашей жизни…

– Это не игра, и моей жизни ничто не угрожает. Бумагу и перо.

Позже, приладив складной столик на коленях, она рассуждала:

– У нас две недели, не больше…

– До чего, госпожа?

Шериада ослепительно улыбнулась.

– До конца игры, мой дорогой. Ты знаешь азы, это неплохо, но тебя нужно познакомить с Междумирьем. Впрочем, много времени это не займёт. Твоя память просто ошеломляет… Пожалуй, раз уж я застряла здесь, следует натаскать тебя в основах теоретической магии. Необязательно, но в будущем ой как пригодится. И язык. За две недели ты его, конечно, не выучишь… Хотя… При правильной мотивации… Что если я утрою твою зарплату? Подарить твоей семье титул?

– Госпожа… Не нужно титул.

– Разумное решение, титул всегда можно купить. Что ж, сможешь сносно объясняться на нуклийском через две недели, и сумма в твоём договоре утроится. А я тебе в этом помогу. Сегодня пройдём основы: произношение, алфавит, грамматика и так далее. С завтрашнего дня и я, и слуги будут говорить с тобой только по-нуклийски. Погружение в языковую среду всегда помогает. Мне помогло. Что ещё? Учителя фехтования Нуал приведёт… Как он тебе, кстати?

– Кто, госпожа?

– Нуал. Уж он-то тебя не испугал?

– Госпожа, вы меня не пугаете.

– Что я говорила про ложь?

– Но я не лгу, госпожа. А господин Нуал, – я улыбнулся. Наверное, ей хотелось похвалы. Дамы часто желают, чтобы их сердечные победы замечали другие, – очень вас любит.

– Любит? – Она рассмеялась. – Ох, Элвин, ты слишком долго работал спутником. Нуал не мой любовник. Мы друзья, не более.

– Прошу прощения. – Утром я вообще решил, что мне этот Нуал приснился. – Но он заботится о вас. И, простите, дружба между мужчиной и женщиной…

Она вздохнула.

– Я убила его семью. Всех его братьев и, главное, его мерзавца-отца. Это, знаешь ли, сближает.

Ненормальная. Порой я об этом забывал, но стоило ей сказать что-то подобное – и вот, я вспомнил. Однако игру надо было поддерживать.

– Госпожа, но разве после такого не становятся смертельными врагами?

– Смотря какая семья. Иногда за такое до конца жизни говорят спасибо. – Она вернулась к списку вопросов. – Что ж… Мне тебя жаль, но спать ты теперь будешь куда меньше. Однако прилично заработаешь, а в будущем скажешь мне спасибо. Ха! – Она улыбнулась. – И всё-таки так весело я ещё не болела. Заперта в особняке среди зимы с прелестным юношей и огромной библиотекой. Красота! Ну что – приступим?

Глава 5

Учитель

фехтования прибыл на следующее утро.

А именно спустя два часа после завтрака – то есть, для меня «спустя», потому что потерявшая, как и предсказывал врач Нуал, аппетит принцесса приказала принести для неё в библиотеку творожную запеканку с ягодами и чернослив со взбитыми сливками. И два часа пыталась это съесть с таким видом, словно ей помои предложили. Это было так не похоже на её обычное поведение за столом, что я не мог не заметить. Она уже третью кружку травяного настоя пила и всем видом показывала, что безумно страдает.

А тут ещё я переводил для неё с листа отрывок из классики на нуклийский. Думал, она швырнёт в меня кружку рано или поздно – как Элизабет.

– Элвин, ну не-е-ет! – стонала Шериада. – Ну нет в нуклийском «вы» для единственного числа, когда ты наконец привыкнешь?

– Простите, госпожа.

– А-а-а! – Принцесса действительно замахнулась хрустальной розеткой с черносливом, и я вжался в спинку кресла. Поймав мой взгляд, Шериада опустила розетку и тоскливо вздохнула. – «Прости, госпожа». Повтори.

– Прости… госпожа, – обращаться так непочтительно даже на чужом (пусть и несуществующем) языке мне было физически неприятно.

Шериада снова вздохнула.

– Элвин, а может, перейдём на новый уровень отношений? И вместо «госпожи» ты начнёшь звать меня по имени? Смотри: Ше-ри-а-да. Это несложно, правда.

– Госпожа, я не… эм… мочь? – Я весь вчерашний вечер пытался запоминать слова этого языка, а принцесса сдержала обещание: она говорила со мной теперь только на нём. Она и слуги. В итоге понимали мы друг друга с трудом. Но в отличие от слуг принцесса старалась проговаривать каждое слово. Даже когда злилась.

Наверное, моя память всё же не настолько хороша: я не мог запомнить столько слов, сколько Шериаде хотелось. Странно: интуитивно многие из них я понимал, хотя они не были похожи на наши ни по звучанию, ни по написанию. Но нуклийский как будто отзывался во мне, сам укладывался в голове и потом вспоминался, когда принцесса начинала говорить.

Шериада ругалась:

– Прекращай мухлевать! Ты снова колдуешь!

Клянусь, я ничего не делал. По крайней мере, так мне тогда казалось.

– «Не могу», – поправила принцесса. – Элвин, как так получилось, что «госпожа» ты запомнил сразу, а форма глагола «мочь» тебе не даётся?

– Я не зна…ем? Знаю. Простите, госпожа.

– «Прости!» Я одна, забери тебя бедна! Ну да, и «простите». Твоё любимое слово. – Терпением Шериада не отличалась. Впрочем, до рукоприкладства пока тоже ни разу не дошло – в школе, например, мне бы уже всыпали розг. Даже когда я, по выражению Шериады, начинал фырчать на особенно трудных нуклийских звуках, она только возмущалась – впрочем, весьма обидно и грубо. Но дальше слов пока не пошла.

– Ладно. Прочти мне лирику Радена. Третья пол… А, ты уже достал. Там закладка, давай. И ради всех богов, я не хочу снова слушать твоё «э-э-э»!