Цвет надежды
Шрифт:
Люциус сглотнул. Наверное, не стоило столько времени глазеть в окно. Отец окинул его равнодушным взглядом. Как всегда. Никаких эмоций, никаких чувств. Этот равнодушный человек так спокойно и легко отправил своего сына в ад.
— Ты с таким лицом собираешься вниз? — равнодушно поинтересовался Эдвин.
— Другого у меня нет, — в первый раз в жизни съязвил отцу Люциус.
Эдвина это, похоже, развеселило. Он усмехнулся.
— Тебя ожидает ночь с красавицей невестой, а я вижу кислую мину!
— Если бы только ночь… Меня ожидает жизнь с ней.
— Ты только сейчас задался этим вопросом? — вкинул бровь Эдвин. — Ты знал об этом несколько месяцев. Если бы ты высказал свои возражения или пожелания, мы бы заменили Нарциссу.
В голове у Люциуса зашумело. Неужели? Неужели он сам не использовал шанс? Неужели это возможно?
— Отец, —
Он и сам не заметил, как схватил отца за манжеты нарядного пиджака. Он сейчас не думал ни о чем, только о возможном спасении и избавлении. Одержимый безумной Надеждой, он заглянул в глаза отца, и наткнулся на холодный взгляд, полный равнодушного веселья. В этом взгляде не было жалости и сострадания, не было понимания.
— Но ты же только что сказал… — растерянно проговорил юноша.
— Это была ирония, Люциус, — с легким весельем в голосе проговорил Эдвин. — Ты разочаровываешь меня. Малфои не просят. Они всегда берут то, что им нужно. Мне стыдно, что мой сын — слабак.
Люциус стоял посреди комнаты, как громом пораженный. Он не ожидал этого маленького спектакля. Зачем? Чтобы в очередной раз показать ему самому, какое он ничтожество? Люциус зажмурился. Слуха медленно достигал ледяной голос отца:
— Пусть тебе даже в голову не придет что-то выкинуть сегодня. Внизу ждут четыре сотни гостей. Каждый из них должен видеть что ты…
— Счастлив? — с горькой усмешкой спросил Люциус, не открывая глаз.
— Если бы ты не унаследовал мою внешность, я бы обвинил Присциллу в измене восемнадцатилетней давности. Счастье — это слишком банально для Малфоя. Все должны видеть, что ты заполучил то, что хотел, что ты доволен сегодняшним днем и выбором судьбы.
— По-моему, это твой выбор.
— Считай, что я сыграл роль посредника.
Люциус медленно открыл глаза и посмотрел на человека напротив так, словно впервые увидел его.
Дверь отворилась, и на пороге возник седой волшебник, который представился парикмахером. Эдвин бесшумно вышел. Он не любил скучных церемоний. Он проверил, что все идет по его графику, и удалился по своим делам.
Парикмахер бесцеремонно схватил подбородок юноши и, что-то бормоча под нос, стал вертеть его голову из стороны в сторону. Люциус смерил старикашку злым взглядом и начал про себя решать, каким заклинанием его лучше угостить. Но, видимо, у дедульки был опыт общения с отпрысками знатных семей. Не успел еще Люциус сделать выбор, как лицо дедушки озарила довольная улыбка, за которой последовала вспышка света, на миг ослепившая юношу. Когда в глазах перестало рябить, оказалось, что он в комнате один. Люциус бросил быстрый взгляд в зеркало. Да. Дедушка знал свое дело. Теперь можно было идти вниз. Можно было, вот только… Люциус замер перед входной дверью. Казалось, что-то невидимое удерживает его в этой комнате, не дает распахнуть двери и сделать шаг вперед. Может быть, здравый смысл?
Люциус вспомнил недовольный взгляд отца. Он еще и недоволен, черт побери! На юношу жгучей волной накатила злость. Все, что он делал в своей жизни, было направлено на служение Эдвину, а что он получал взамен?! Редкие похвалы. За все семнадцать лет их можно было по пальцам пересчитать. Причем хватило бы пальцев одной руки.
— Ненавижу! — яростно прошептал Люциус и сам вздрогнул от своих тихих слов.
Он произнес это вслух. А ведь раньше даже боялся думать об этом. Простое короткое слово, но оно открыло шлюзы в душе. Так некстати вспомнились бесконечные наказания и вечное недовольство, одинокое вечера и дурацкие поручения. А еще вспомнилась Фрида. Тогда на перроне. Эдвин так просто и равнодушно представил Фриде Нарциссу. Ее глаза в тот миг. Люциус размахнулся и изо всех сил пнул двери ногой. Те с жалобным скрипом распахнулись, а Люциус зашипел и согнулся от боли. Он потер ушибленное место и, изо всех сил стараясь не хромать и не морщиться, вышел в коридор. Через несколько шагов он понял, что боль в ноге — к лучшему. Она отвлекала и не давала ярости затопить разум. Потому что ярость Люциуса всегда проходила быстро, а ей на смену спешило отчаяние. Он окинул взглядом толпы собравшихся гостей и начал медленно спускаться по лестнице. С каждым шагом вниз он все отчетливее понимал, что отец прав от первого и до последнего слова. Он действительно слабак. Взять сейчас и крикнуть прямо с этой высокой лестницы, что никакой свадьбы не будет и сказать всем этим снобам, что они могут сделать
* * *
Нарцисса Блэк медленно спускалась по широкой лестнице родительского дома. Почему-то сегодня здесь все выглядело чужим. Десятки полузнакомых, а то и вовсе незнакомых лиц, яркие упаковки подарков, множество свечей. Нарцисса окинула взглядом присутствующих и нацепила на лицо счастливую улыбку. По умилению в глазах крестной девушка поняла, что спектакль ей удается. Шаг, второй, третий… Каблучки утопают в ковре, которым покрыта широкая лестница. Ее шагов совсем не слышно. Странно. В детстве эта лестница казалась такой огромной, а сегодня она так коротка.
Спустившись с последней ступеньки, девушка позволила отцу подвести себя к юноше, который ожидал ее, стоя рядом с пожилым волшебником в обрядовом одеянии. Фаргус Блэк вложил руку дочери в ладонь жениха. Нарцисса почувствовала, что Люциус сжал ее пальцы. Девушка подняла на него глаза. Он скользнул по ней взглядом, но Нарцисса готова была поклясться, что он не видел ее. Он смотрел куда-то в себя, а в его глазах не отражалось ничего, кроме холодной ярости. Девушка про себя горько усмехнулась. Естественно, что злость — это единственное, что может вызвать в его душе эта помолвка. А теперь…
Пожилой волшебник накрыл их руки какой-то тканью и начал произносить слова обряда, призванного обвенчать их пред лицом не людей, но высших сил. Нарцисса постаралась не слушать. Ей и без того было плохо, а еще эти слова «навеки», «пока смерть не разлучит»…
Девушка скользнула взглядом по толпе гостей. Неподалеку стоял высокий темноволосый юноша. Его чуть ссутулившийся силуэт до боли напомнил Сириуса. Нет! Она не заплачет. Ни за что не заплачет. Нарцисса быстро отвела взгляд от юноши. Десятки лиц. Зависть, умиление, злость, радость — так много чувств и эмоций. Никого сегодняшнее событие не оставило равнодушным. Белинда напряженно улыбалась. Встретив взгляд Нарциссы, она кивнула, как ей показалось, весело. Нарцисса отвернулась. Как они все не понимают, что она с огромным удовольствием поменялась бы местами с любой из этих расфуфыренных красавиц? Она не хочет становиться миссис Малфой. «Пока смерть не разлучит». Нарцисса на секунду зажмурилась и про себя начала молиться, чтобы случилось чудо. Ведь оно случается. Иногда. Про это пишут в книгах, об этом слагают легенды. Пусть что-то вмешается! Пусть кто-то появится и прекратит все это! Ведь чудо иногда случается. Но в звенящей тишине большого зала раздавались лишь пророческие слова старинного обряда. С каждой секундой витиеватая формула заклинаний все сильнее и сильнее входила в их судьбы. Мельницы Богов завертелись. Чуда не произошло. По-видимому, Нарцисса не заслужила избавления. Жизнь брала реванш. Лишь ясный голос пожилого волшебника, и чуть подрагивающая горячая рука, которая сжимает ее ладонь. Она не заплачет. Ни за что не заплачет.
В безликой толпе взгляд юной невесты наткнулся на глазенки, полные ужаса. Это выражение безграничного ужаса так не вязалось с протокольными эмоциями всех собравшихся. Казалось, крик не слетает с губ Марисы Малфой только благодаря чему-то, что в этой семье вколачивалось с детства. Но эти глаза… Нарцисса попыталась улыбнуться девочке. Это оказалось невероятно сложно. Гораздо сложнее, чем улыбаться десяткам этих безликих людей. Просто в отчаянии Марисы была такая щемящая искренность… А ведь они никогда не общались. Между ними было пять лет жизни. Но в этот миг только в глазах Марисы Нарцисса увидела что-то такое… Слезы. Непрошеные слезы все-таки обожгли глаза. Нарцисса изо всех сил постаралась, чтобы всем они показались слезами счастья. Поверят ли они? Конечно, поверят! Ведь так положено по протоколу. Нарцисса на секунду закрыла глаза, а когда их открыла, то заметила какое-то движение в той стороне, где еще минуту назад стояла красивая одиннадцатилетняя девочка, так похожая на свою мать, если бы не взгляд… У матери он был такой же, как и у всех. Словно она действительно считала этот день счастливым. Словно ее единственный сын обретал что-то в этот момент, а не терял навсегда.