Цвет предательства
Шрифт:
Наместник застыл на месте, как вкопанный.
— Э-э-э… может быть, я подумаю, — не оборачиваясь, буркнул он. — Мне нужно спешить, Эванна.
И Мелвин вылетел за дверь с такой поспешностью, словно за ним гналась стая голодных волков.
Эванна слегка усмехнулась, провожая его взглядом. Этот любвеобильный боров теперь принадлежит ей — если будет себя плохо вести, можно ведь и осторожно намекнуть ему, что герцог вряд ли потерпит соперника в собственной постели. Конечно, шантажировать наместника в открытую девушка не собиралась, это могло стать
Тут главное — знать меру. Девушка вылезла из постели и покрутилась перед большим зеркалом в дубовой раме, разглядывая себя со всех сторон. Да, фигурка очень миленькая: все, что надо, выпуклое; там, где нужно — подтянутое. Волосы у нее тоже красивые, не чета остальным девицам, встреченным Эванной в замке.
Неудивительно, что Мелвин не сумел противостоять ее скромному, невинному шарму, — проскользнула в голове девушки озорная мысль. Если она и помогла, то самую малость; на самом деле ему было достаточно увидеть ее голой.
С герцогом было труднее, она до сих пор не была уверена в том, что ее чары подействовали на него, как следует. Цветы цветами, но Бастиан не показался ей человеком, способным испытывать к кому бы то ни было нежные чувства. Мелвин, конечно, тоже — но наместник-то по сути своей сладострастная свинья, такими управлять куда проще.
Что ж, подождем, пока не вернется его высочество.
Эванна быстро оделась и подошла к столу, с интересом изучая горку экзотических фруктов, разложенных на блестящем медном подносе. Выбрала один, похожий на толстый, скрученный спиралью банан, и с аппетитом съела, стараясь не залить платье брызнувшим во все стороны алым соком. Потом налила себе немного сладкого вина из пузатого кувшина с высоким горлышком, осторожно посмаковала и выпила одним глотком, удовлетворенно фыркнув.
Определенно, местные лорды знали толк в роскоши и хорошей еде.
Немного подождав, девушка легонько постучалась в дверь и сообщила охранявшему покои часовому, что хочет сейчас же видеть Советника — как его там — Лилиана.
С ударением на словах «сейчас же».
Потом немного подумала, вытащила из вазы со сладостями горсточку засахаренных орешков и принялась разгрызать их острыми мелкими зубками. Одно из преимуществ ее нынешнего положения было то, что о фигуре можно было совершенно не заботиться.
Когда в комнату почти беззвучно проник красноголовый, Эванна уже стояла у окна, с интересом разглядывая соседнюю башню и притворяясь, что не заметила его появления.
Советник кашлянул раз, затем другой — он определенно был чем-то взволнован.
— А, господин Лилиан, — обернулась к нему Эванна. — Я тебя жду.
— Надеюсь, с тобой все в порядке, дитя? — с подозрением покосился на порядком измятую постель красноголовый. — Как тебе спалось? Ничего не беспокоит?
— Спала я плохо, — вздернула нос девушка, — душновато у вас тут очень. Передай там слугам, пусть так сильно камин не натапливают, это же просто невозможно.
— Конечно, конечно, — закивал Советник, стреляя
Эванна оперлась локтями о подоконник.
— Я слышала, что здесь, в вашей Башне, имеется прекрасная кунсткамера, — заявила она без обиняков.
— Так вот, мне бы очень хотелось с ней познакомиться.
Красноголовый выпучил на нее глаза:
— С кун… кунсткамерой? В каком смысле «познакомиться»?
— В прямом! — притопнула ножкой Эванна. — Хочу посмотреть на чудищ да двухголовых младенцев. Там же есть парочка, правда? Вся деревня об этом знает, а я давно хотела всякие чудеса посмотреть.
Советник замялся, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Дело в том, что гостьи его высочества обычно пребывают в пределах отведенных им покоев…
— Господин наместник только что разрешил мне выходить! — прервала его Эванна, нетерпеливо сверкнув глазами. — Можешь послать к нему спросить, я подожду. Только потом я передам его светлости, что Советники мне не доверяют и ставят под сомнение его приказы. И его высочеству тоже расскажу.
Красноголовый с опаской оглянулся на дверь.
— Вообще-то, дитя мое, доступ в кунсткамеру разрешен одним лишь Высокородным… быть может, ты лучше посмотришь нашу обсерваторию? — он ткнул пальцем в потолок. — Через чудесную трубу можно увидеть звезды размером с кулак…
— Зачем мне твои звезды? Чего я, звезд не видела? — начала деланно раздражаться Эванна. Еще немного, и этот слизень ей уступит. — Хочу посмотреть чудеса и всякие диковины, что вы в своих подвалах прячете. Тут скучно сидеть, а его высочество когда еще вернется.
— Между прочим, — добавила она, чуть погодя, — сегодня под утро мне было плохо! Тошнило сильно, да и сейчас чего-то нездоровится.
Советник побледнел так, что это можно было заметить даже под слоем покрывавшей его лицо краски. Похоже, стрела попала точно в цель.
— Ну хорошо, хорошо, — примирительно забормотал он, — когда ты хочешь посмотреть кунсткамеру? Я провожу тебя.
— Если тебя не затруднит — прямо сейчас, — обворожительно улыбнулась ему Эванна.
Спустившись вниз по широкой витой лестнице, они пересекли парадную залу башни и оказались перед незаметной, спрятанной за выступом стены дверью. Достав из кармана плаща огромную связку ключей, Советник отомкнул тяжелый навесной замок и жестом пригласил Эванну войти.
Чуть помешкав — на мгновение ей показалось, что он собирается запереть ее в подвале — девушка отбросила свои опасения и толкнула массивную дверь, отворившуюся неожиданно легко и беззвучно.
За дверью начинался покатый спуск, что-то вроде пандуса, змеей извивавшегося вокруг цоколя башни. Лилиан снял со стены два фонаря и, засветив их, передал один девушке.
Подземелье дохнуло на них холодом и сыростью, усиливавшимися по мере спуска. Советник клацал зубами, кутаясь в свой плащ; Эванна, напротив, наконец-то вздохнула свободно; после тяжелой духоты башни прохладный воздух действовал на нее освежающе.