Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1

Сергей Симонов

На въезде в НИИ детей пересчитали, спросили, не несут ли они с собой фотоаппараты. Тогда фотоаппарат был сродни предмету роскоши, само собой, фототехники не оказалось ни у кого. Экскурсанты поняли, насколько всё серьёзно, когда начальник первого отдела провёл с ними краткую беседу:

— Товарищи учащиеся! Предприятие у нас оборонное, поэтому показать вам мы можем далеко не всё. Маршрут экскурсии согласован с Комитетом государственной безопасности, список экспонатов — тоже. Прошу никого от группы не отставать, не теряться, за ограждения не заходить, экспонаты не трогать. В случае нарушений экскурсию придётся тут же прервать. Будь моя воля, если честно, я бы вас на порог не

пустил. Но распорядился, говорят, лично товарищ Хрущёв. Поэтому не подводите своих друзей.

Следующие полтора часа дети из ленинградской коммуны запомнили на всю жизнь.

Пройдя по коридору, они вышли в огромный зал, застеклённые и закрашенные белой краской стены которого уходили высоко вверх. Посреди зала, на могучих стальных опорах была вывешена настоящая ракета. Вдоль стен на постаментах были расставлены прочие экспонаты. Ракета и стенды с экспонатами были огорожены цветными лентами, подвязанными к стойкам, отдельные части ракеты прикрыты чехлами из ткани — техника всё же была секретная и оборонная.

В течение следующего часа сопровождавший экскурсию инженер показал детям ракеты Р-5-3 и Р-7, а также резервные экземпляры «Спутника-1» и тяжёлого научного спутника (в реальной истории известен как «Спутник-3» ), рассказал об открытии радиационных поясов Земли, а также о суборбитальном полёте кота Леопольда.

— А где сейчас Леопольд? Нам его покажут? — спросили дети.

— Покажут. Леопольд сейчас живёт в Институте космической медицины, там и увидите его.

— А почему он там живёт? Он болеет?

— Нет, здоровёхонек. Изучают его, после полёта, и тренируют на космонавта.

— Ой! Он что, снова в космос полетит?

— Это пока не решено окончательно, но вероятность такая есть.

Дети расспрашивали своего гида, не замечая, что за ними уже несколько минут с улыбкой наблюдает ещё один человек, плотный, кряжистый, явно руководитель высокого ранга.

— Ну что, интересно? — спросил он. — Понравилось?

Дети обернулись на голос.

— Ой! Здравствуйте... Да, очень понравилось!

Портрет Королёва уже публиковался в газетах вскоре после запуска спутника (АИ), и дети его узнали. Они начали тихо переговариваться:

— Это же Королёв!

— Главный конструктор!

А потом, почти хором:

— Здравствуйте, Сергей Палыч!

— Узнали, значит. Ну, хорошо. А теперь расскажу, зачем мы вас пригласили, — сказал Королёв.

Дети затаили дыхание.

— Партия и правительство поставили перед нами важную задачу — построить постоянно действующую орбитальную станцию, отправить научно-разведывательную экспедицию на Марс и построить на Луне долговременную научно-производственную базу, — начал Сергей Павлович. — Для этого необходимо решить множество научных и технических проблем. Одна из них — получение в условиях космического полёта свежих овощей и фруктов, переработка выдыхаемого космонавтами углекислого газа и выработка кислорода. Мы, конечно, можем и будем удалять углекислый газ из воздуха и обогащать атмосферу кислородом химическим способом, но вот получать химически, например, свежие огурцы и помидоры пока невозможно.

— Товарищ Хрущёв рассказал мне про вашу теплицу, и предложил привлечь вашу коммуну к отработке этой задачи. То есть, Главкосмос СССР предлагает вам принять участие в научной работе по созданию космической оранжереи для орбитальной станции и будущего тяжёлого межпланетного корабля. Предупреждаю сразу — это не игра, а серьёзная научная работа. У вас будет свой научный руководитель, план работ, строгая отчётность. В общем, всё по-взрослому. Ну как? Возьмётесь?

Дети

переглянулись. Дело было новое, и в то же время — знакомое. Теплица как теплица. Зато — в космосе. Ясно, что не сразу, сначала надо всё отработать на Земле. Но ведь как увлекательно, если твой труд в конце концов полетит на Марс!

— Возьмёмся, Сергей Палыч! Тем более — если с научным руководителем. Подскажут ведь, если что?

— Подскажут обязательно. Всему научат и всё покажут.

— А где будет исследование? В Москве?

— Нет, у вас в Ленинграде, — ответил Королёв. — Сейчас поедете в Институт космической биологии и медицины, там вам расскажут подробнее, и про уже ведущиеся работы, и про вашего куратора. Но сначала — прошу всех в столовую. Проголодались, наверное?

Продолжением экскурсии, после обеда, стало посещение ИКБМ. Андрей Владимирович Лебединский, сразу поддержавший идею, не только ради детей, но и по соображениям расширения своего НИИ, тоже приготовил для них небольшую тематическую экспедицию. Детям показали, как делаются ортопедические кресла для космического корабля, опытный образец космического скафандра, и несколько вариантов прорисовок «космической оранжереи» — от небольших установок для экспериментов в космических кораблях (нечто, подобное установке «Оазис-2» до более серьёзного сооружения — масштабного макета оранжерейного модуля для будущей космической станции.

Но главное, о чём шла речь — экспериментальная отработка способов выращивания растений в замкнутом пространстве, с искусственным освещением, без грунта — на субстрате из керамических шариков или вермикулита, использование капельного орошения, отработка технологий замкнутого цикла переработки органических отходов в условиях космической станции.

Лебединский пригласил в качестве научного руководителя для детей из ленинградской коммуны профессора из Петергофского Биологического института при ЛГУ Владимира Алексеевича Чеснокова, (подробнее о В.А. Чеснокове см., который в это время активно разрабатывал технологии гидропоники. (Раствор В.А. Чеснокова и Е.Н. Базыриной, разработанный в 1937 году, до сих пор является классическим и одним из наиболее используемых в гидропонике, а по исследованиям 1957-1960 гг написана книга «Выращивание растений без почвы»ставшая библией всех, кто увлекается гидропоникой)

Между ИКБМ и коммуной был подписан официальный договор на проведение исследовательских работ. Пока «космические оранжереи» ещё только проектировались, и речь шла об отработке процессов выращивания растений, которые потом будут в этих оранжереях использоваться.

Результаты исследований Владимира Алексеевича Чеснокова были к этому моменту уже достаточно плотно задействованы в развёрнутой с подачи Хрущёва программе строительства теплиц. На Кольском полуострове и на Урале уже велась промышленная добыча вермикулита, разрабатывались электрические печи для его обжига.

Профессор Чесноков уже получил «для осмысления» информацию о системах капельного орошения, и фотографии овощеводческих хозяйств в пустыне, где подобная технология якобы использовалась. На все вопросы профессора:

— Где это и можно ли посмотреть своими глазами? — сотрудник фельдъегерской службы, под расписку передавший ему пакет с фотографиями, лишь развёл руками:

— Я всего лишь курьер. Моё дело — передать письмо.

Вряд ли Владимир Алексеевич поверил бы, что фотографии, которые он смотрел в 1956 году, были сделаны в 2011-м в пустыне Негев. (Из жизни израильских колхозников, пардон, кибуцников