Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2

Сергей Симонов

Подозрение Ивана Александровича Серова вызвала не сама находка, а уверенное заключение репортёров, что Хьюз «стал жертвой агентов Кремля». В газетах не сообщалось, на основании каких именно доказательств было сделано подобное заключение, но перед Серовым лежал отчёт Павла Анатольевича Судоплатова с подробным описанием операции. В системе управления самолёта были заложены мини-заряды пластиковой взрывчатки, оборвавшие тяги управления рулём высоты, после чего самолёт перешёл в неуправляемое пике и врезался в землю. Серов лично санкционировал эту операцию.

Но смущало другое. Если бы американцы обнаружили следы взрыва мини-зарядов,

в газетах наверняка написали бы об этом. Однако после взрыва самолёта двое агентов «проконтролировали» результат. Они аккуратно демонтировали перебитые взрывом тяги управления, и унесли их с собой, тщательно уничтожив следы своего визита. Поэтому восстановить точную картину гибели Хьюза ФБР не удалось. Об этом сообщил завербованный информатор, один из технических экспертов комиссии по расследованию катастрофы. И, тем не менее, газетчики уверенно заявили о причастности к смерти миллиардера «агентов Кремля».

Отделы внутренних расследований КГБ и ГРУ начали работу. Утечку искали на всех уровнях. Служба Судоплатова временно приостановила свою деятельность. Трясли всех.

В июле 1959 г в Вашингтоне исчез шифровальщик резидентуры КГБ под крышей советского посольства, некий капитан Стеклов (АИ, в реальной истории в 1959 г перебежчиков из числа шифровальщиков не было). Резидентура встала на уши.

Через считанные дни все почувствовали усилившийся прессинг со стороны ФБР. Наружное наблюдение противника оборзело и ходило за нашими разведчиками, не скрываясь. «Чистые» дипломаты при этом работали, как раньше. Стало ясно, что у противника есть полная информация о том, кто есть кто на самом деле в советском посольстве.

Затем последовали несколько арестов местных информаторов. Судя по анализу связей арестованных, их курировали два наших добывающих офицера. Возникло предположение, что их личные шифры каким-то образом оказались скомпрометированы.

В течение июля-августа 1959 года большую часть персонала советского посольства в США пришлось заменить, не только разведчиков, но и «чистых дипломатов». Это сильно осложнило работу, так как вновь прибывшим требовалось время, чтобы изучить местность и «обжиться» в Вашингтоне.

С другой стороны, предательство Стеклова никак не объясняло раскрытие участия «агентов Кремля» в ликвидации Хьюза, т. к. «ликвидаторы» не пользовались услугами сбежавшего шифровальщика.

Начался поиск ещё одного вероятного предателя. Анализировались связи всех сотрудников службы, в том числе родственники, друзья и знакомые. Особенно тщательно проверяли членов группы, ликвидировавшей Хьюза, нелегалов, занятых в обеспечении операции, и тех, кто имел допуск к информации об этом. Группа вернулась из США ещё в 1957-м году, её члены успели поучаствовать ещё в двух ликвидациях, и теперь готовились к проведению очередной акции. Их пришлось срочно заменить на другую команду.

Тщательное просеивание контактов, изучение связей и результатов психологического тестирования дало следователям несколько зацепок. Среди возможных подозреваемых их внимание привлёк один подполковник, по фамилии Коротков (АИ). В период 1956-58 гг он находился на нелегальном положении в США и не проходил тестирование. В группу ликвидации он напрямую не входил, на Судоплатова постоянно не работал, был занят в обеспечении. Повторно изучив результаты тестов, полученные по возвращении из командировки, психолог

следственной группы обратил внимание на некоторые несоответствия.

Ответы Короткова на косвенные вопросы свидетельствовали о его неприятии экономических и политических перемен, происходящих в СССР, тогда как на прямые вопросы относительно одобрения политики партии он неизменно отвечал утвердительно.

Психолог рассказал о своих подозрениях руководителю следственной группы. Всем подозреваемым дали ещё одну порцию тестов, а также, на основании опросов друзей, знакомых и родственников составили психологические портреты каждого.

Из опросов знакомых Короткова выяснилось, что он был убеждённым сторонником Сталина (Как в реальной истории — Дмитрий Поляков, он же агент «Топхэт». Ранее он работал под руководством Абакумова, участвовал в подготовке «Ленинградского дела». Начало мероприятий по реабилитации политических заключённых он воспринял как ошибку партийного руководства, хотя высказался на этот счёт только один раз, на праздновании по случаю присвоения очередного звания одному из сослуживцев, видимо, только потому, что выпил больше обычного. Большинство сослуживцев хвалили его за профессионализм, при этом отмечали скрытность характера, предельную осторожность в высказываниях, что, учитывая его род занятий, было, скорее, достоинством, чем недостатком. (АИ)

Именно Коротков отвозил агентов «службы Судоплатова» на место падения самолёта Хьюза в Неваде, а затем вёз их обратно в Лас-Вегас. У него была возможность увидеть или услышать от них что-то лишнее.

Изучение родственных связей подозреваемого выявило ещё одну зацепку. Его дядя, также служивший в органах НКВД ещё с довоенного времени, был в 1956 году уволен из органов и отдан под суд, после того, как вскрылось его участие в фабрикации улик по следственным делам в период 1946-53 гг. Коротков в это время уже находился в командировке в США, и узнал об аресте родственника только по возвращении в Советский Союз. Таким образом, в деле появился мотив для измены. (АИ)

Улик против подполковника в целом было недостаточно. Но он почувствовал, что под него копают, запаниковал и попытался скрыться. Его перехватили в Ленинграде, на Потёмкинской улице, в паре сотен метров от американского консульства.

На допросах он первоначально всё отрицал, уверждая, что направлялся на сеанс в кинотеатр «Ленинград». Через несколько дней подполковник «сломался» и начал давать показания.

Причиной своего предательства, как и предсказал психолог, Коротков назвал арест своего родственника, как он выразился, «...более 20 лет честно исполнявшего служебный долг», а также своё категорическое несогласие с линией партии на демократизацию общества.

— Вы утверждаете, что хотели вернуть прежние порядки? — спросил его следователь. — Почему же вы начали сотрудничать с представителями страны, руководство которой исповедует прямо противоположные ценности?

— Я рассчитывал на ухудшение отношений между СССР и США, надеялся сорвать визит Хрущёва и его переговоры с Эйзенхауэром, — ответил Коротков.

— Но зачем? — удивился следователь. — Вы хотите уничтожения своей страны? Её военного поражения? Вы понимаете, что война между двумя сверхдержавами может быть только ядерной? Осознаёте, что после обмена ядерными ударами между СССР и США выживут только отдельные первобытные племена где-нибудь в Океании?